– Ах! – сказал он, протирая глаза, – извините, пожалуйста; до полуночи я караулил…. а потом сон одолел…. пойдемте поскорей посмотреть, не случилось ли чего с вашим сундуком.
– Не нужно. Пойдемте лучше завтракать и когда поедим, вы увидите, что иногда недурно быть и честным человеком.
Его посадили перед сытным и вкусным завтраком, и когда он кончил, Агриппа вынул из кармана с полдюжины новеньких желтых и белых монет, которые так и блестели на солнце, и сказал:
– Вот вам за труды от молодого графа и если случится вам когда-нибудь еще проходить мимо, не забывайте нашего дома!
– Забыть! – вскричал тронутый солдат, – забыть такой дом, где прохожим дают не только славную постель и хорошо их кормят и поят, да еще дают и денег на дорогу! Одного я только боюсь, – чтобы хозяева скоро не разорились совсем и не заперли дверей.
– Ну, этого не бойтесь, приятель: мы так устроили дело, что раздаем только то, что сами с других получаем.
Когда солдат ушел, Агриппа обратился к Гуго, который не пропустил ни одного слова из их разговора, и спросил:
– Вы сосчитали? я дал всего четыре, а получил тридцать. Вот вам и пропорция между добром и злом! Будьте же вперед менее доверчивым.
Случилось как-то, что проезжал солдат высокого роста на поджарой лошади и Агриппа зазвал его отдохнуть на целые сутки.
Никогда еще не бывало в стенах замка человека с такой огромной шпагой и с такими густыми усами, – просто два кустарника. Руки у него были все в волосах, уши красные, шея воловья, брови сросшиеся, а лице – квадратное, как у бульдога. При этом, он хотя и смахивал на разбойника, а было в нем и что-то дворянское.
– Ну, уж если этот не свалится в погреб, – сказал Агриппа своему воспитаннику, – то наружность, бывает, значит, иногда и обманчива.
Когда приезжего привели в фехтовальную залу, он показал себя мастером владеть и шпагой и кинжалом. Он осыпал Гуго ударами, но и сам получил несколько таких, которые его удивили. Лицо у него разгорелось.
– Как! – вскричал он, – вот первый раз случается, что воробей клюет сокола!
Он начал снова, но сердился и тем самым терял выгоды своего превосходства над молодым учеником. Удар концом прямо в грудь привел его в бешенство. Гуго, в восторге от своей ловкости, не мог скрыть этого.
– Если б у меня в руках была добрая шпага, вместо этой дряни, – воскликнул его противник, – ты бы не-то запел, молодой петушок!
– А зачем же дело стало? – возразил Гуго, разгорячась тоже и оба уж бросились было к оружию, висевшему на стене.
– Полно! довольно! – крикнул Агриппа громким голосом.
Оба повиновались. Агриппа пропустил Гуго впереди себя и вышел, а за ними пошел великан, рыча как собака, у которой отняли кость.