Из возка вдруг голос: «Нет!»
И является на свет
Белогрудая Еланья,
Будто Ева в час созданья
Али в час, когда из рая
Уходила прочь нагая —
Белыми ногами боса,
Головой простоволоса.
Рядом с Ванькою во снег
Опустилась как во сне,
Обняла его, целует,
Нежной горлицей воркует:
– Исполать тебе, мой князь,
Рыжий мой, я заждалась…
Пуще муж рассвирепел,
Оттащить её велел.
Кинулись к ней люди было,
Да она остановила:
– Эй, холопы, лапы прочь!
Чай, боярская я дочь!
Будь смелее, князь Мстислав!
Коли воин, меч достав,
Кровенить его боится —
В витязи он не годится.
Али больше ты не воин
И меча уж не достоин?
Коли пробил судный час,
Так суди обоих нас!
Вскинул голову Иван:
– Князь, безумная она!
Лишь на мне одном вина,
Я отвечу за обман!
Выскочил Овца Анфим:
– Не спускай обиды им!
Чтобы честь твою сберечь,
Дай мне свой булатный меч!
За хозяина готов
Я срубить хоть сто голов!
– Раб, изыди! – рыкнул князь
И, плечом разворотясь,
Да взмахнув что было сил,
Меч на Ваньку опустил!
Даже глазом не моргнув,
Вдругорядь мечом взмахнув,
Порешил он и жену,
Как во полюшке копну…
Люд, что бражничал и пел,
Только что в корчме шумел,
Оробел и онемел.
Девка сзади подскочила,
Шалью барыню прикрыла,
С неизбывной бабьей силой
Над хозяюшкой завыла