– Не знаю.
– Если прозрачный слой мочи опустится на дно стеклянной посудины, то хороший ли это знак больному, и если упомянутый слой всплывет наверх, то сулит ли это беду?
– Не знаю.
– Почему у старых людей зубы шатаются?
– Не знаю.
– Как называется камень, который глядящему на него в упор глазу кажется белым, и взгляду слева представляется красным, и взору справа видится зеленым, и отливает чернотой, ежели уставиться на него сверху?
– Не знаю.
– Как называется смола, потребная для скатывания целебных пилюль, которые, тая под языком, враз четыре вкуса источают: горький, сладкий, соленый и кислый?
– Не знаю.
– Как глаз человеческий устроен?
– Не знаю.
– Почему семимесячный недоносок выживает, а родившийся в восемь месяцев не жилец, хоть он и ближе к естественному сроку?
– Не знаю.
– Почему божественная сила творца иной раз зачинает в материнском чреве двойню, а то и троих, а, случается, и четверня родится?
– Не знаю.
Тут иссякло терпение Иосифа ибн Забары, врача барселонского. Честный и бескорыстный лекарь, он потрясен был невежеством навязавшегося друга, и гневной отповедью оглушил самозванца.
– О, Эйнан, скудоумный! – начал Забара, – ты и толики малой не смыслишь в деле врачебном. Хвастун, ветрогон и пустельга! Несчастен больной на исцелении у неуча. Коновалы, тебе подобные, глядят на недужного и не знают, что спросить и где пощупать. Торгуют ложными снадобьями, сулят исцеление обреченным, стращают немочью цветущих – и все корысти ради. Тем временем хворые страстотерпцы принимают муки великие, покрываются коростами и чирьями, слепнут и глохнут, истекают кровью, горят в лихорадке, корчатся в судорогах и, лишенные вспоможения, вожделеют спасительной могилы. О сребролюбивых и невежественных лекарях сказал поэт:
“Врач жадною рукою
Все вытянет гроши.
Честнее смерть с клюкою:
На что ей барыши!?”
11. Жуткое прозрение
Кто такие Иосиф ибн Забара и Эйнан? Первый – иудей и лекарь из Барселоны. Второй – его единоверец и собрат по ремеслу. Наспех подружившись – а что сделано наспех, то редко бывает хорошо – Забара и Эйнан отправились в дальние края искать признание и славу. Прежде чем путешественники достигли цели странствия, они добрели до города, где жил Эйнан, и в доме его сделали привал. Скупость угощения весьма насторожила Иосифа, и сердце его укололи пробудившиеся от дремы сомнения в чистоте помыслов новоявленного друга. И разгорелась меж Забарой и Эйном перебранка, и подступила ссора.
– Доколе будешь дерзить мне, уязвлять меня и хлестать чувства мои плетью языка твоего? – мученически вопросил Эйнан, – ум твой глубок, а пропасть брюха много глубже! Мудрый Соломон говорил, коли алчна до пищи душа, так приставь нож к глотке!