Тварюка была удивительно красивой и грозной: огромный, лоснящийся, когти размером с барана. Видимо дракон был весьма молодой – ни шрамов, ни следов былых сражений. Дракон заходил на посадку, раскинув свои гигантские крылья, его лапы едва касались земли, воздух от взмахов разметал несколько костров и опрокинул приготовленные котелки. Люди и кони в ужасе разбегались, дракон заревел, казалось, земля сотряслась от его могучего рыка. Пасть чудовища показала клыки, размером с добрый полутораручный меч, под бронированной чешуёй ходуном ходили могучие мышцы. Хвост чудища, усеянный острым гребнем, оставлял на земле глубокие борозды. Лагерь в единое мгновение был попросту разгромлен, большинство коней унеслось, вырвав коновязь, крестьяне вперемешку с оруженосцами бестолково метались.
– Дезире – копьё! – воскликнул я спокойно наблюдавшему за моей спиной картину оруженосцу.
Кулеврину готовить было долго – оставался единственный шанс, пока чудище зависло и находится в уязвимом положении – ударить копьём. Половину этого года я упражнялся с копьём ежедневно, поэтому бил точно и мощно, попадая в малое су. Мой жеребец не убоялся дракона, поэтому вскочив в седло, я взял копьё, уложил в упор и отпустил поводья ставшего чудовищно разгоняться рыцарского коня. Вы представляете себе жеребца, весящего больше десятка рыцарей в полном латном доспехе несущегося на тебя? Однажды в бою при Ломжи я стоял с негодным луком против таких рыцарей – было страшно. Впрочем, судя по дракону, одинокого рыцаря ему опасаться было не с руки – он продолжал величаво и грозно приземляться. Удар копья пришёлся точно в сердце, ланс ушёл в грудь в половину роста человека. Дракон вздрогнул, поглядел сверху и медленно упал вбок.
Если сказать, что в разорённом лагере приключилось веселье – ничего не сказать. Многие вообще первый раз забарывали дракона, большинство не видело дракона даже издали, не говоря как мы на расстоянии вытянутой руки. Два дракона за один день – такое приключалось изредка, три дракона однажды его светлость заборол, так один зелёный раненый уже был, а двоих зелёных всем отрядом еле угомонили, небольшие, правда, дракончики были, молодые совсем. Костры развели заново, шкуру с драконов сняли и растянули сушиться. Драконодава с нами не было, не самому же тряхнуть стариной, да и что толку: зелёные почти огнём не пышут, чёрные самые огнепыхатели, однако народу много, обоз большой, опасно. Аббат хотел иметь скелет дракона, разные алхимики желчь и кровь скупали за огромные деньги, поэтому вместо красивого фокуса с огнём и шкуркой, легко уносимой возком, лагерь превратился в весёлую скотобойню, где драконов поторошили и заталкивали по частям в подвозимые с хуторов бочки. Я пока отпивался вином и принимал законные поздравления, лёжа на мягких шкурах убитых накануне волков.