Домой его не тянуло, и он направился в сторону улицы Бутлерова. Несмотря на то, что с утра выпал обильный снег, тротуары и проезжая часть были абсолютно чисты.
«Вот они как живут, – подумал Игорь. – Лижут им улицы дворники, будто языком. А чему удивляться, стали вдруг хозяевами жизни и требуют к себе особого внимания».
Прохоров подошел к магазину «Горняк» и стал ждать второго трамвая. Доехав до площади Куйбышева, он направился в сторону улицы Чернышевского. Улица Баумана, по которой он шел, считалась центральной улицей города, но утопала в снегу. Люди с трудом брели по тротуару, ругая дворников и городских чиновников.
«Вот и вся разница», – криво ухмыльнувшись, подумал Игорь.
Он едва не упал, поскользнувшись на льду, и боль пронзила все тело. Перед глазами снова поплыли радужные круги, и он, опершись о стену дома, остановился и перевел дыхание. Дальше он шел очень осторожно, обходя лед и наросты снега на тротуаре, стараясь не сталкиваться со спешившими навстречу людьми. Неторопливый ритм движения немного успокоил его и дал возможность проанализировать свои действия в этот злополучный вечер.
То, что ему не поверил отец Жанны, было неудивительно: маска учителя физкультуры явно не соответствовала его внутреннему и внешнему облику. Он понимал, что тот из него не получился. Жаль было Жанну. Он никак не мог забыть ее полные слез глаза и немой вопрос, стоявший в них. Игорь с детства презирал тех, кто плакал. Но слезы Жанны вызывали сострадание. Он сожалел о том, что соврал ей в первый день их встречи. Почему он представился учителем, а не кем-то другим, он не знал и сегодня.
«Да куда мне до них, – подумал он в который раз за этот вечер. – Вон они сидят, сытые и довольные, обсуждают, сколько строить этажей в загородном доме. А моя мать плачет по вечерам, пересчитывая деньги, прикидывает, хватит ли их до конца месяца».
Занятый этими мыслями, он вновь чуть не упал на перекрестке с улицей Чернышевского. Постояв несколько минут, пока не отпустила боль в боку, он стал медленно подниматься по ступеням в сторону улицы Ленина. Ноющая боль сковывала движение. Он остановился, чтобы отдышаться. Ему оставалось пройти всего несколько ступеней, чтобы подойти к бару. Последние три дались ему с большим трудом.
«Надо же, – подумал он, оглянувшись назад. – Раньше я этот подъем преодолевал на одном дыхании, а теперь кое-как поднялся».
На другой стороне улицы, у пивного бара «Бегемот», скрипнув тормозами, остановилась малиновая «девятка». Из машины, словно бабочка, выпорхнула Лиля, администратор «Грот-бара». Она была в черной каракулевой шубке, которая очень ей шла. Поцеловав водителя и не обращая внимания на стоявшую у входа молодежь, она вошла в бар. Через секунду-другую из машины выскочил водитель и побежал за ней: в руках он держал забытую Лилей косметичку.