После ЗАГСа и фуршета все поехали на дачу. За столом, конечно, поднимали тосты за здоровье и счастье молодых. Алексей Иванович произнес целую речь и пожелал Георгию успеха в реорганизации института. Слово за слово Егор обмолвился, что замом Алексея Ивановича ему осталось быть не так долго. Наступила тишина. Общее мнение выразила Лиза:
– Егор, ты что? Столько всего начал – и в кусты. Кто же тебя отпустит? У людей какая-то надежда на нормальную работу появилась. Даже не на деньги, а на работу…
Георгия бросило в жар. Что он наделал? Свирский – змей, наверняка все просчитал. Влип Егор, по самые уши влип. Что теперь Елена скажет? Она же начальников не любит. Елена засмеялась и лишний раз без всякого «Горько!» Егора поцеловала, а Сергей Зимин по плечу похлопал, мол, все понимаю, и помочь пообещал. Как Георгию повезло, что он всех этих людей встретил!
Поближе к вечеру зашла речь о новостях с фронта, как выразился Сергей Александрович. Баба Люба и баба Надя практически ничего не знали. Кирилл приготовился рассказать о последних событиях еще раз, но инициативу взял в свои руки Майкл. Все-таки именно он правнук Якова Реймана. На Майкла с восхищением смотрела Лара Сушкина. Она теперь частенько бывала у Полянских, к радости Михаила Игоревича. Лара ему очень понравилась. Бабушки достали свои альбомы с фотографиями, стали что-то уточнять, делиться воспоминаниями. Кирилл воспользовался случаем и поинтересовался, не слышали ли они что-нибудь о мемуарах старого Якова. Майк вроде нашел несколько листочков, скорее всего, мемуары были. Но где их искать? Любовь Сергеевна развела руками. Она ни о каких мемуарах не слышала. Об этом она уже говорила сыну по телефону. Надежда Сергеевна со вздохом вышла из-за стола и вернулась с папкой, завязанной на тесемочки.
– Прости меня, Любаша, что столько лет молчала и ничего тебе не говорила. Мать моя перед смертью отдала мне записки дяди Яши. Просила их в тайне сохранить и передать наследникам Якова с условием, что записки ничем его потомкам угрожать не будут. В противном случае велела сжечь. В этих записках все рассказано, все, как дело было. Возьми, Майкл, и прочитай вот с этого места. Здесь отмечено.
Кончался апрель сорок пятого. В воздухе пахло весной и победой. Давно, еще в июле 41 года, почти целую жизнь назад, когда меня только отправили на фронт, я запретил себе думать о будущем. Сейчас мысли о возвращении домой терзали меня день и ночь. Сердце билось чаще… Вперед, вперед, на Берлин! А потом – домой!
По пути в Берлин мы остановились в маленьком городке. Меня вызвал к себе командир. Наша команда – Серега, Егорша и я – получила особое задание. В пригороде была обнаружена резиденция местного буржуя, а при ней – лаборатория, напичканная аппаратурой. Нам был отдан приказ разобраться с оборудованием и самое ценное подготовить к отправке в Москву.