Сколько раз он пытался уехать отсюда? Служил во флоте, потом в городе решил остаться, из рейсов месяцами не вылазил, полмира повидал – все не то. Край тебя забудет, ты его…
Владивосток всегда напоминал ему тигра: раскинулся по сопкам, да глазеет то на море, то в небо – вдруг что? Он всегда наготове, сторожит берега, самые дальние подступы к рубежам… На людей ему плевать: не выплывут – приедут новые. Понаедут.
За мыслями о жизни и малой родине Иван Ильич задремал, и четыре с лишним часа тряски промелькнули незаметно. Он сошел с автобуса в пригороде. Петр жил здесь с конца восьмидесятых, выстроил коттедж одним из первых. Раньше, как многие, возил иномарки, а потом: киоск, магазин, ресторан… Один бог ведает, что сейчас у него за душой.
От трассы спускалась дорога, прямая как стрела. Шагая по обледенелому и присыпанному угольной крошкой асфальту, Иван Ильич с удивлением крутил головой: раньше здесь рос лес, лишь несколько коттеджей стояло далеко внизу, у старого аэродрома. Пригород всегда был малолюдным, зеленым. Это земли военных; любое строительство – на свой страх и риск. Однако ж сколько рисковых нашлось!
Чем ближе он подходил к раздолбанной взлетно-посадочной полосе, тем плотнее становилась застройка, тем теснее стояли коттеджи, тем выше были заборы из профлиста. Тоже элита – живут у черта на рогах, а огородились, будто кругом черти с вилами. Друг от друга, не иначе. Однако, найти нужный дом будет непросто.
К счастью, Иван Ильич заметил впереди приметную машину – переделанный из микроавтобуса катафалк. Черный, наглухо тонированный, внутри еще и занавески наверняка, чтоб покойнику красивее жилось.
– Бондаря хоронят? – спросил Иван Ильич водителя катафалка, который уютно пристроился на сиденье с подогревом и решал сканворд.
– А хрен знает, – буркнул тот, не подымая головы от журнала. – Мне накладную не показывали… Копытное из пяти букв?
– Козел.
Он вошел в приоткрытые ворота и тут же был атакован стаей мелких шавок. Пара болонок, пекинес и, кажется, пудель – все лохматые, страшные, чумазые – истошно визжали и скакали вокруг, не причиняя, впрочем, посетителю никакого вреда. На шум выскочил хозяин с галстуком в руках.
– Здорово, Петь. Рановато я, а?
– Нормально… Пшли, пшли на хер отсюда! – Петр ласковыми пинками разогнал свору и втащил гостя внутрь. – Ты извини, жена развела – тащит в дом всякую дрянь, наступить некуда… Внутрь не пускаю, а во двор хоть не выходи. Гробарям концерт устроили – срам один.
– Может, запереть? – предложил Иван Ильич, стягивая шапку с головы.
– Поймаешь их – разбегаются, суки. Люська на курорт улетела после нового года, я тут с ними с ног сбился. Похороны еще… Ты раздевайся, проходи. Ноги вытирай только, тапок не держим.