– Смотрите, смотрите, – безжалостно настаивал Сергей, за годы адвокатской работы утративший чувствительность, – это важно. Вот, сейчас тот, кто снимает, близко поднес камеру, видите, кровь еще течет? Извините, Лариса Ивановна, вам плохо?
Лариса встала и подошла к шкафчику.
– Кто вылакал весь коньяк? – сердито рявкнула она, доставая бутылку, на дне которой еще плескались остатки коричневой жидкости.
– Я.
– Алкоголик!
– Я сделал это в гуманных целях – чтобы не убить Атосова.
– Ну и зря.
Сергей подал побледневший Кравченко стакан воды и продолжил:
–Я с утра позвонил Сухинину, не знаю, какой добрый стих на него на нашёл, но он был так любезен, что сообщил мне, что тело Марии Сергеевны было обнаружено спустя не менее трех часов после гибели. Если бы это было видео, сделанное криминалистами или журналистами, оно выглядело бы совершенно иначе.
– Так снимал сам убийца? Сразу после того, как…, – Лариса судорожно сглотнула.
– Скорее всего. И, возможно, все остальные видео, которые вчера показали, тоже. И передал их Атосову уже готовыми. Тому оставалось только вставить фрагменты в передачу, а это уже несложно.
– Но как он мог пойти на сотрудничество с преступником, я не понимаю?
– Навряд ли он это осознает, – задумчиво сказал Игорь. – И вряд ли вообще имеет с ним дело. Скорее всего через какого-то посредника. И ведь он не дурак, он понимает, что мы можем подать на него в суд и выиграть. А это значит, что ему заплатили столько, что даже возможная компенсация морального ущерба, которую ему присудят, не имеет значения. И вопрос – кто и зачем заказал ему эту передачу – тоже. Ему плевать с кем он имеет дело – с убийцей, с сообщником или с кем-то ещё.
Сергей кивнул, соглашаясь и добавил:
– А ведь такой заказ стоит очень дорого. Это вам не голоса на песенном конкурсе купить. В нашем деле запахло большими деньгами. Так что вряд ли это чья-то месть или борьба за справедливость. Здесь что-то другое замешано, но непонятно что. Только похоже, что удар нацелен на вас двоих.
– Насчёт торжества справедливости я согласна, это бред. А вот насчёт мести надо ещё подумать. Что, если мы насолили кому-то настолько, что он решил не просто мстить, но добиваться того, чтобы нас навсегда закрыли?
– И кто же это может быть, по-твоему? Не забывай, Алису мог убить только тот, кто был в тот вечер в Клубе. Виталия – тот, кто был в гостинице. Разве среди этих людей есть такой?
– Пожалуй, нет, – Лариса задумалась. – Но мы же поняли, что у него может быть сообщник – тот, кто платил Атосову и тот, кто убивал ребят – это все могут быть разные люди.