– Что произошло с Мисл… – не успел Майкл договорить, как его стошнило. Лишь в последний момент он успел отвернуть голову от Фредди.
За несколько секунд до того, как подбежали медики, у Майкла резко закружилась голова, и не в силах больше сопротивляться состоянию, которое так долго одолевало его, он потерял сознание.
…1.2
И всё-таки есть во всём этом своя, неповторимая красота. Да, с высокой долей вероятности, тот разум, которым располагает человек, случайность. Случайность из разряда вытянутого выигрышного лотерейного билета. Но в то же время и зарождение жизни на непримечательном куске материи также является случайностью, в таком бесконечно большом списке вариантов, при котором никакой жизни даже близко не предвидится.
И вот там, где случаю суждено было быть, выстраивается цепная реакция и рождается последовательность. Раз за разом, на фоне произошедшего сбоя привычного мироустройства, вокруг начинают сбываться нелогичные и маловероятные события. А если тут есть взаимосвязь, то это значит, что в череде случайностей есть закономерность. Закономерность, существование которой обусловлено чередой случайностей.
Наклонив голову на бок, Майкл лежал на больничной кушетке, устремив свой взор на открывающийся вид оживлённого города. Город был настолько повседневен и обыден, что казалось будто бы это большая проекция из картин прошлого. Ведь Майкл был убеждён в том, что ничего подобного ему больше никогда не увидеть. Вот и загорелые отдохнувшие пары, и измученные школьными заданиями дети, и тоскливо смотрящие в небо старики. Краски, одухотворённость, постоянство.
С городом всё хорошо, с привычным бытом всё хорошо. С идеей жизни ради жизни всё хорошо. Если бы Майкл был чуть более сентиментален, он бы определённо проронил слезу. За непродолжительное время после пробуждения, он ущипнул себя за ногу раза три, при этом жмурясь и снова открывая глаза.
Запах что стоял в больнице, в одночасье перестал ассоциироваться у Майкла со смертью и начал быть чем-то вроде духа новой надежды. Скверна превратилась в благовоние. Майкл потянулся, растянувшись во всю длину. Кардинальные изменения могут приносить несравненное удовольствие, это неоспоримый факт. Но ещё столько вопросов.
В палату вошёл чернокожий пожилой доктор и, держа серую раскрытую папку перед собой, двинулся в сторону противоположной окну стены. Пока он одной рукой перебирал подготовленные заранее ампулы на столе, Майкл безотрывно глядел ему в спину.
– Доброе утро, мистер Рейв. Меня зовут доктор Рудо, – не поворачиваясь к собеседнику, проговорил доктор.