— А что я у тебя прошу? Трех-четырех рабочих на один-два месяца помочь в ремонте ваших же тракторов.
— Ты думаешь, если на заводе тысячи рабочих, то ничего не стоит дать тебе людей без ущерба для нашего производства?
— «Наше», «свое». А мы что, чужие?! Да для нас Продовольственная программа, если хочешь знать, сама жизнь.
— Конечно, окончательный спрос за ее выполнение с вас, работников сельского хозяйства. Но и мы не сторонние наблюдатели. Потом просишь трех рабочих на месяц…
— Трех-четырех на один-два месяца, — поправил председатель колхоза.
— Ладно. Трех-четырех, а какой фундамент подводишь? Ну вот спроси хоть у него, — указал Алексеев на Максименко. — Он бригадир. У него тридцать человек в бригаде. И все — специалисты нужного тебе профиля. Сможет вытянуть план, дав колхозу четырех рабочих на парочку месяцев? Скажет: «Смогу» — сам пойду с вами к директору ходатаем, потому что знаю: Максименко словами не разбрасываются.
Олег Викторович собрался ответить, но Федоров остановил:
— Никто у тебя, Павел, из одной бригады не просит.
— Но ни в одной бригаде нет лишних рабочих.
— Не так вопрос, секретарь, ставишь. Ты объясни людям или мне дай.
— И что ты им скажешь, чтобы они смогли меньшим числом такой, сам знаешь, напряженнейший план выполнить?
— Я скажу, — поднялся Федоров, — что помощи у них просит не просто один из колхозов, а тот, на центральной усадьбе которого брат-екая могила народноополченцев с нашего тракторного. Не посмеют отказать.
Алексеев подошел к нему, положил руку на плечо, но Федоров не мог успокоиться:
— Не так часто помощи прошу, Павел. У нас настоящих специалистов по ремонту тракторов — раз, два и обчелся. Затянуть же посевную нам никто не позволит и скидок на объективные обстоятельства не сделает. Теперь, — он круто повернулся к Максименко, — говори, бригадир. Послушаем, Павел, и тогда определю, из той ли он кремневой породы Максименко, каких знаю и уважаю.
Олег Викторович тоже встал.
— Теперь вы, Сергей Фомич, неправильно вопрос ставите.
Алексеев удовлетворенно кивнул.
— Нашу породу басом не возьмешь…
— Ну а по существу что скажешь, бригадир? — перебил Федоров. — Может рабочий класс вашего объединения уважить просьбу колхоза? Прямо говори: из своей бригады дашь человека?
— Не давите, Сергей Фомич. Не только дадим, если начальство позволит, — кивнул Олег Викторович в сторону Алексеева, — но и сам поеду с двумя слесарями. А повторяю для того, чтобы поняли: на работе в колхозе никакого давления не потерплю. Вы даете объем и сроки — мы делаем. Всё.
Небольшое замешательство, удивление. Затем посыпались вопросы: