– И мне плевать! – подхватывает плейбой. Задумывается и добавляет: – И растереть…
Все выжидающе смотрят на Игоря. Игорь румянится смущенной улыбкой:
– А мне тем более не пристало привередничать. Я, как шампунь – три в одном… Интересно, сколько стоит твоя операция?
– Дурачок, – ласково гладит Анна Сергеевна Игоря по щеке. – Ты меня не привлекаешь как женщина… Но что значит «три в одном»? Я не поняла…
– А то и значит, что меня, как в песне, слепили из того, что было. А было нас трое: один – Машин папик-чекист, и еще два бандита из соперничающих спецслужб. На основе одного из них меня и собрали по частям. Игорь Суров – просто имя для легенды, для испытаний системы «Беркут», то есть меня…
– Твое настоящее имя Артем Гранович, – заявляет Вика. – Ты был агентом Интерпола под прикрытием в банде наркодельцов. Даже в тюрьме для легенды год оттрубил… Ты вышел на какую-то спецслужбу, занимавшуюся чем-то вроде «ирангейта», вот тебя и убрали. Обставили все как мафиозную разборку… Мы даже не знали, жив ты, и если нет, то где твое тело…
– Мы – это Интерпол?
– Да. Ты меня не узнаешь, Артем? Я – Шкода…
Игорь пристально смотрит на Вику. Анне Сергеевне это не нравится.
– Игорь, тебе вредно напрягаться! – говорит она.
– Мама… Мамочка… Мать-перемать! – вдруг сбрыкивает с катушек богатырь по имени Пасюк.
Все смотрят на него, а он смотрит на ожившую сладкую парочку, истово осеняясь крестными знамениями по всем возможным направлениям: справа налево, слева направо, сверху вниз, снизу вверх, а так же диагонально и наискосок. Парочка хоть и в одеждах, но в классической рабоче-крестьянской позе: Станислав Кульчицкий сверху, Мария Фякинская – наоборот.
– Маша, давайте уедем отсюда, – предлагает Кульчицкий, тычась губами в ушко девушке.
– В Польшу? – спрашивает Маша, проводя носиком по шее плейбоя.
– Зачем же обязательно в Польшу? – с некоторой нервностью возражает Станислав Эдуардович. – Хотите в Ниццу?
– Не знаю. Я по-французски и трех слов не наскребу…
– Я тоже. Тогда предлагайте вы, где нам жить?
– Вы что, серьезно хотите на мне жениться?
– Вы против?
– Но вы же обо мне ничего не знаете! Я была любовницей урки, проституткой, наркоманкой…
– Ну и что? Я, например, вообще был плейбоем, а это гораздо хуже…
– Ой!
– Что такое? Вам больно, что я был плейбоем?
– Нет, мне больно, потому что у вас под пиджаком что-то твердое…
– Вы уверены, что именно под пиджаком?
– Да, на то, что не под пиджаком, я бы не стала жаловаться…
– А-а! – вспоминает Станислав Эдуардович и, отвалившись в сторону, извлекает из-под пиджака любимую свою икону Богоматери, которую по примеру древних руссичей решил взять с собой в качестве путеводительницы. Она-то, судя по отверстиям застрявших в ней пуль и спасла и его и Машу, – отделались контузиями. Разве можно после этого сомневаться в том, что не все иконы одинаковы, что попадаются среди них действительно чудотворные. Кульчицкий прикладывается к образу и передает его Маше, чтобы и она приобщилась. Затем поднимает голову, оглядывает присутствующих и замечает: