– Хорошо.
Быстро протараторила цифры и на приличной скорости поднялась наверх. Почти чудом открыла сразу дверь и быстрее в комнату. Размотала кульки, занялась делом, забыв про коляску и мужчину.
Покормила, глазки у них опять закрылись. Чуть полежала вместе с ними, прислушиваясь к их дыханию и пошла на кухню.
– Все хорошо?
– Ой!
Схватилась за сердце. Сердобольный мужчина из парка сидел за столом, сцепив пальцы в замок и терпеливо ждал.
– Извините. Не хотел пугать.
– Это я прошу прощения. Спасибо за помощь. Я что-то в суматохе обо всем моментально забываю. Чаю?
– Нет-нет. Пойду.
– Спасибо. А то я бы одна с коляской кучу времени потеряла, – что ж заело то, как пластинку: «спасибо, спасибо».
– Пожалуйста. Обращайтесь, – на пороге замялся. – Вам некому помочь?
Удивленно приподняла брови.
– Почему же. Мама просто уехала на пару дней.
– Я не это имел ввиду. А мужа или отца малышей.
«Полиция нравов нагрянула. За помощь спасибо, конечно, но подобного рода беспокойство излишне».
– Встречный вопрос. Почему вы просиживаете днями в парке вместо того, чтобы своей семьей заниматься?
Теперь он поднял брови. Как-то грубовато вышло.
– Залез не в свое дело. Прошу прощения.
Вздохнула и поставила чайник на плиту.
– Садитесь чаю попьем с печеньем. Я тоже не хотела не в свое дело залезать.
– Я из чисто практической стороны дела. Хотел узнать, нужна ли помощь?
– Мы вполне справляемся вдвоем.
– Это хорошо.
Я засмеялась и протянула руку через стол.
– Мы же даже не познакомились. Меня Светлана зовут.
– Михаил. Живу один и вполне справляюсь один.
– Очень смешно.
– Не очень. Вы замужем? – пристроился все же обратно за стол.
– Нет.
– А были?
– Была. Давно. А вы?
– Разведен. Тоже давно. Давай на ты?
– Давай.
Помешал ложечкой в чашке. Видно, что хочет спросить. Но не решается.
– Спрашивай, не мучайся.
– А отец как же? Не помогает?
– Ну, как-то так. Сколько у нас в стране матерей-одиночек? Не знаешь статистику?
Михаил потеряно посмотрел на меня от такой смены темы разговора.
– Не обращай внимания. Это отголоски профессии. Сразу же запутать собеседника вопросами и сбить с толку.
– А кто ты по профессии?
– Журналист.
– Ух, ты! Интересно.
– Очень. А ты?
– Я бывший военный. Сейчас на пенсии. Пока отдыхаю, но уже надоело.
– Это правильно. Надо чем-то заниматься, чтобы не закостенеть.
– И все же. Отец, что совсем не участвует в жизни своих детей?
– Нет. Он даже не знает об их существовании. А ты, что борец за справедливость? Хотел взыскать с него алименты?
Он нахмурился, услышав неприкрытый сарказм в моем голосе.
– Не борец, но поспособствовать бы мог.