– На-аливай! – Геракл заносчиво задирает голову. Между ними всегда были натянутые отношения. Может быть это ревность, всё-таки Геракл был моим лучшим корешем, пока не появился Буратина.
– Всё там, дружище! Вон на той белоснежной посудине! – Буратина машет рукой в сторону яхты, но судя по виду Геракла, того совсем не волнует какая то там «посудина». В чём он сейчас нуждается, так это в наполненной до краёв посуде. – Там у нас и шампусик есть и вискарь.
– Шампусик свой сам пей. А водяра есть? – рычит Геракл.
– Для тебя всё найдём, не переживай. – Буратина хлопает по плечу Геракла и чуть не сбивает его с ног.
– А тёлки будут? – продолжает наезжать бородач.
– Всё будет Вова! – Теперь уже Буратина смотрит на приятеля оценивающе. – Ты бы хоть побрился, дружище, а то из тебя так себе ухажёр.
– Пошёл наХ…– в устах Геракла это тёплое дружеское выражение и на него уже давно никто не обижается.
– Всё пацаны! Жизнь короткая! Ключ на старт! – командует Буратина и пытается стащить лодку в воду. Все кроме Геракла дружной гурьбой, бросаются ему на помощь.
Под весом наших тел лодка едва не ушла под воду, но никто не согласился вылезти, и приехать второй ходкой. Видимо каждый из нас опасался, что волшебная яхта в любой момент может исчезнуть, отправиться в путешествие к Лазурным берегам без нас.
Оказавшись в перегруженной, грозящей вот-вот перевернуться лодке, в гурьбе горланящих наперебой друзей, я понимаю – началось. Это будет очередное приключение и снова неизвестно, чем оно закончится. Отплыв от берега, мы чуть не перевернулись, что грозило неминуемой гибелью Поночке, который так и не научился плавать. Слава Богу, всё обошлось, и резиновый борт лодки ткнулся в белый глянец яхты.
Мы поднялись по никелированной лестнице и Буратина, по хозяйски вышагивая по лакированной палубе, повёл нас на экскурсию по своим плавучим хоромам.
Яхта поразила меня масштабом, роскошью и красотой. Это было самое дорогое сооружение, принадлежащее частному лицу, на котором я когда-либо бывал.
Мы идём вслед за Буратиной гуськом, крутя головами, как школьники на экскурсии по Эрмитажу и под нашими ногами поскрипывает вощёный пол. Нос щекочет приятный запах чего-то совсем нового и дорогого. Я глажу покрытые лаком поручни, как будто провожу по глянцевой спине обалденно дорогой красотки, вглядываюсь в овальные тонированные окна, словно заглядываю красотке под юбку. А Буратина тем временем открывает одну из дверей.
– Вот это кают кампания.
Я замираю на пороге, разинув пасть.
Огромное помещение залито светом многочисленных ламп. Овальный на резных ножках стол стоит посредине, а вокруг него расставлены стулья с высокими как у тронов спинками. Вдоль стен обитых морёным деревом стоят два кожаных кресла и длинный диван. На полу ворситсый ковёр, в котором по щиколотку утопают мои обутые в болотники ноги. Яркий свет отражается от белоснежных тарелок и хрустальных бокалов, расставленных на столе и бьёт по глазам. По периметру стола стоят вычурной формы позолоченные канделябры с незажжёнными свечами. Это дворец, настоящие царские хоромы.