Я поднялся на покрышку, и прежде чем залезть на забор, хотел сориентироваться на местности. Где тут этот гребанный колодец?
– Смотри левее. – Он угадал мои мысли. – Кусты видишь? И березка рядом стоит.
– Вижу. – Я увидел молодую березку и сразу за ней кусты.
– Вот прямо на неё иди и там в кустах увидишь колодец. – Сказал Артем. Сейчас его не видно. А вот осенью, его четко видно.
– Слушай, – Я посмотрел на него сверху вниз. – А как они сюда проходят?
– Хрен его знает. – Он пожал плечами. – Мне кажется где-то между СТО и магазином, у них есть какая-то дырка.
– Ну, ок. – Я рывком поднялся на забор и прыгнул вниз.
– Гав. – Услышал я уже по ту сторону забора. – Видать кобель возмущался, почему я покинул территорию необычным способом.
Тут и там на траве валялся различный мусор. Пустые, рваные пакеты. Разбитые бутылки. Рваный женский сапог. От забора до стенки склада, здание которого образовывало букву «П», расстояние было метров двадцать. И вот, почти в самой середине «буквы», росла березка. Я пошел прямо на неё и уже подходя, увидел их лежбище. Толстая баба, лежала на боку, на рваном сидение дивана. Спинка была оторвана и её нигде не было видно, а сидение, было без нижней рамы и валялось прямо в траве. Край колодца, был виден из кустов ещё левее. Но мне походу, он был уже не нужен. Еще два бомжа валялись рядом в кустах. Один был в майке, клетчатых шортах и в рваных носках. Второй, в рубашке, черных штанах и сандалиях на босу ногу. Рядом с ним, лежал замызганный и покрытый какими-то пятнами матрац. Мухи облепили и матрац, и бомжей, жужжа и летая вокруг. Рядом с бабой, в траве валялись пластиковые пакеты, набитые каким-то тряпьем. Воняло кислой тухлятиной.
– «Похлеще чем в подвале». – Морща нос подумал я и несильно пнул по ноге бабу. – Эй подымайся.
Она заворочалась, но опять затихла. Баба была упитанной комплекции. В серых, грязных трико и черных, лакированных и грязных туфлях одетыми на босые ноги, она с головой закуталась в замусоленную желтую куртку. Видно мухи не давали спокойно отдохнуть.
– Поднимайся. – Я опять пнул её по туфлям с облупленными и сбитыми носами,
В этот раз, вроде подействовало. Баба зашевелилась и откинула с лица куртку. Недовольные мухи с жужжанием поднялись над ней, но тут же опять устремились вниз. Баба, перевернувшись на спину, долго что-то бурчала. Грязные космы, были разбросаны, по жирным плечам и спадали на когда-то белую майку, с красноречивой надписью золотом на груди «GUCCI». Я стоял и ждал, когда эта корова очнется. Наконец она открыла веки.