– Про клад в подвале? – Серега оживился.
– Вспоминаешь, куда засунул перфоратор?
– А я не забывал. В гараже лежит.
– Не, там история для твоей жены, сплошная драма и романтик.
– Понятно, розовые сопли. А большой дом-то?
– На фото как обычный коттедж, ну может чуть повыше.
– Может, съездим, посмотрим?
– Там забор.
– И когда нас это останавливало? – Серега намекал на веселую юность, вылазки на соседскую дачу за яблоками и пакости вредной соседке.
– Да ладно, за того гуся Петровна получила первый приз и прославилась на весь район.
Серега заржал, Савва ухмыльнулся. Идея раскрасить щипучую и шипучую птицу была, конечно, Савкина. Они накормили гуся хлебом с пивом и разрисовали мертвецки пьяного Мартина под попугая. Фотографии отправили в газету. Через три дня приехал корреспондент, потом был какой-то дачный конкурс, грамоты, награды, зависть соседей и пять килограмм шоколадных конфет «мальчикам».
– Я сомневаюсь, что здесь все обойдется сладостями. Съезжу сам, первый раз дочь должна увидеть отца живым, – Савва продолжал балагурить.
– Думаешь, так серьезно?
– Сколько стоит такой домик в центре Петербурга, навскидку?
– Офигилиард.
– Вот и я о том же.
***
С дверями в присутствии «создания иного порядка» творилось что-то невообразимое. Открылись сами и в подъезд, и в квартиру. Ева осторожно зашла, думая, что будет говорить, если вдруг вернутся хозяева. Лукерья негромко поздоровалась, и оказалось, что в прихожей они стоят уже втроем. Маленький косматый человечек исподлобья глядел на Еву, пока Луша что-то шептала ему на ухо. Для этого ей пришлось сложиться почти вдвое, что выглядело не комично, а жутковато. По-прежнему молча, Антип вытянул руки вперед и начал «рисовать» круги. Стенка, перед которой он делал странную зарядку, стала таять. Перед ними, словно на сцене, появились Маргарита Гавриловна и Алик. Судя по накрытому столу и переднику с кружевами, в который нарядилась свекровь, в доме был праздник. Стараясь не запачкаться, она нарезала запеченную индейку. Евин муж кушал бутерброд с икрой и прихлебывал пиво из запотевшей бутылки. Несмотря на деликатесы, выглядел Алик мрачным.
– Сыночек, тебе положить ножку или крылышко?
– Крылышко позажаристее.
– Что сказали в полиции?
– Ничего. Взяли заявление, номера подруг, коллег. Спросили, с кем она вчера была. Пришлось сказать, что с тобой. Почему вы поехали на разных машинах? Ева тебе нахамила?
Маргарита Гавриловна поставила тарелку на стол.
– Я должна сказать тебе правду. Мне не нравилась эта женщина, я вообще не понимаю, почему ты её выбрал.
Алик отложил вилку и скрестил руки на груди.