– Я знала, – буркнула Трисс, – что ты этого не забудешь, что станешь мне мстить. Я пошла на это, потому что действительно виновата. Но одно я должна тебе сказать, Йеннифэр. Не очень-то рассчитывай на то, что тебе удастся млеть от удовольствия! Он умеет прощать.
– То, что сделано ему, верно, – прищурилась Йеннифэр. – Но он никогда не простит тебе того, что вы сделали Цири. И мне.
– Возможно, – сглотнула Трисс. – Возможно, и не простит. Особенно если ты приложишь к этому руку. Но измываться не будет наверняка. До этого он не унизится.
Йеннифэр хлестнула лошадь нагайкой. Лошадь заржала, встала на дыбы, заплясала так, что чародейка покачнулась в седле.
– Хватит препираться, – проворчала она. – И будь скромнее, ты, наглая шантрапа! Это мой мужчина, мой, и только мой! Понимаешь? И прекрати разговоры о нем, и перестань думать о нем, и кончай восхищаться его благородным характером... Сейчас же, немедленно! Ох, до чего ж мне хочется схватить тебя за твои рыжие космы...
– Только попробуй! – крикнула Трисс. – Только попробуй, обезьяна, и я выцарапаю тебе глаза! Я...
Они замолкли, увидев Цири, мчащуюся к ним во весь опор в туче пыли. И сразу, еще прежде, чем Цири подъехала, поняли, что их ожидает.
Поверх домишек уже близкого пригорода взвились красные языки пламени, клубами повалил дым. До чародеек долетел далекий крик, гул, похожий на бренчание назойливых мух, на гудение обозленных шмелей. Крик разбухал, усиливался, контрапунктируемый отдельными высокими выкриками.
– Что там, язви их, происходит? – Йеннифэр поднялась на стременах. – Нападение? Пожар?
– Геральт... – вдруг простонала Цири, становясь белее веленевой бумаги. – Геральт!
– Цири! Что с тобой?
Цири подняла руку, и чародейки увидели кровь, стекающую по ее ладони, по линии жизни.
– Круг замкнулся, – прошептала девушка, закрывая глаза. – Меня ранила игла из Шаэрраведда, и змей Уроборос вонзил зубы в собственный хвост. Я еду, Геральт! Я еду к тебе! Я не оставлю тебя одного!
Прежде чем чародейки успели запротестовать, девушка развернула Кэльпи и моментально пошла в галоп.
Им достало ума тут же послать вперед своих лошадей. Но их лошади не могли состязаться с Кэльпи.
– Что такое?! – крикнула Йеннифэр, глотая ветер. – Что происходит?
– Ты же знаешь! – рыдала Трисс, мчась рядом. – Гони, Йеннифэр!
Не успели они еще влететь в узкие улочки пригорода, не успели миновать бегущих навстречу первых паникующих обитателей города, а Йеннифэр уже совершенно четко представила себе, что происходит впереди, знала, что в Ривии не пожар, знала, что на Ривию не напали вражеские войска. Нет! Она знала, что в Ривии бушует погром. Йеннифэр знала уже, что предчувствовала Цири, куда – и к кому – она мчится. Знала Йеннифэр и то, что не сможет ее догнать. Это было исключено. Через массу сбившегося в паникующую толпу народа, перед которой им с Трисс пришлось так резко осадить лошадей, что они лишь чудом не перелетели через конские головы, Кэльпи просто-напросто перемахнула. Копыта кобылы сбили при этом несколько капюшонов и шапок.