– Имело, – призналась она. Совершенно искренне.
***
Небо из темно-голубого постепенно становилось черным. Морозный вихрь гудел в виноградниках. Геральт застегнул волчью доху и обернул шею шерстяным шарфом. Чувствовал он себя прекрасно. Воплощенная любовь, как обычно, вознесла его на вершины физических, психических и моральных сил, стерла остатки каких-либо сомнений, прояснила и оживила мысли. Он только жалел, что теперь надолго будет лишен этой чудотворной панацеи.
Голос Рейнарта де Буа-Фресне вырвал его из задумчивости.
– Надвигается скверная погода, – сказал странствующий рыцарь, глядя на восток, откуда налетал вихрь. – Поспешите. Если ветер принесет снег и прихватит вас на перевале Мальхеур, вы окажетесь в ловушке. И тогда молите об оттепели всех богов, каких вы только знаете, почитаете и о каких слышали.
– Понятно.
– Первые дни вас будет вести Сансретура, держитесь реки. Минуете трапперскую факторию, доберетесь до места, в котором в Сансретуру впадает правый приток. Его течение укажет вам дорогу на перевал Мальхеур. Если же по воле божьей вы все-таки преодолеете Мальхеур, не особенно радуйтесь, потому что впереди вас еще будут ждать перевалы Сансмерси и Монблан. Перейдя оба, вы спуститесь в долину Саддат. В Саддате теплый микроклимат, почти как в Туссенте. Если б не бедная почва, там сажали бы виноград...
Он оборвал, устыдившись осуждающих взглядов.
– Ясно. Ближе к делу. У устья Саддата лежит городок Карависта. Там проживает мой кузен, Ги де Буа-Фресне. Посетите его и сошлитесь на меня. Если окажется, что кузен скончался либо впал в старческий маразм, запомните: направление вашего пути – равнина Маг Деира, потом долина реки Сильты. Дальше, Геральт, уже по картам, которые ты скопировал у местного картографа. Ну а коли уж мы упомянули картографа, то я не очень понимаю, чего ради ты выпытывал о каких-то замках...
– Об этом забудь, Рейнарт. Ничего такого не было. Ничего ты не слышал, ничего не видел. Даже если тебя станут пытать. Понятно?
– Понятно.
– Всадник, – предостерег Кагыр, сдерживая брыкающегося жеребца. – Всадник мчится к нам галопом со стороны дворца.
– Если один, – осклабилась Ангулема, поглаживая висящий при седле топорик, – то невелика беда.
Всадником оказался Лютик, мчащийся во весь опор, не жалея коня. О диво, конем был мерин поэта Пегас, который скакать не любил и не привык.
– Ну, – сказал трубадур, задыхаясь так, словно не он скакал на мерине, а мерин на нем. – Ну, слава всевышнему. Я боялся не поймать вас.
– Неужто едешь с нами?
– Нет, Геральт. – Лютик опустил глаза. – Не еду. Остаюсь в Туссенте с Ласочкой. То есть с Анарьеттой. Но не мог же я, в самом деле, с вами не попрощаться. Пожелать счастливого пути.