– Штраф говоришь? – прищурилась девушка, не отрывая взгляд от дороги:
– Штраф – это хорошо. Это правильно. И, вещи все вернули? Совсем хорошо. Здорово!
Машина уже давно выскочила из Хельсинки и теперь мчалась хайвэем. Девушка молчала, и парень вскоре заклевал носом.
– Что, в сон тянет? Возьми с заднего сиденья «Колу». Взбодрись, – услышал студент.
– Угу, – буркнул он и полез за бутылкой. Протискиваясь между спинками сидений, Тема навалился на девушку.
– Ловкий ты, что бегемот в посудной лавке. Аккуратней, говорю, – зашипела Снегурка.
– Дико извиняюсь, – парень дотянулся до бутылки и вернулся на место. Теплый напиток показался противным. Сделав пару больших глотков, он закрутил пробку:
– Фу, гадость. И, пузыри носом. Отврат.
Скосив глаза, финка фыркнула:
– Ну, и видок у вашей светлости. Физия лилового цвета. Красавец!
****
Старший группы, скрипнув кожей кресла, повернулся к Печенкину:
– Дежурная смена на месте. Плюс две машины на подстраховке. Через час приедут технари. Попробуем поставить подслушку. Ждем. Неплохо бы пообедать. Как идея?
Печенкин буркнул индифферентно:
– Мы в гостях. Как скажите.
– Да, почавкать не мешает. А, то желудок к позвоночнику прилип! – оживился Спиногрызов.
– Вот, и прекрасно. Отобедаем и жизнь покатит на мажоре! – улыбнулся финн и, повернувшись к водителю, сказал несколько слов.
Снилась какая-то чушь. Он шагает по тундре, а в вдалеке бродят олени и звучно жуют ягель. Сбоку подходит высоченная девица в белом одеяние и протягивает огромный рог, приговаривая с кавказским акцентом:
– Выпей, дарагой, выпей – козленочком станешь!
– Снегурочка, привет! – он узнает девицу и пьет тягучую, черную жидкость. Вдруг начинает ломить затылок. Вокруг валит хлопьями снег. Он чувствует, что жутко замерз и просыпается.
Голова болит так, что тошнит. Опустив глаза, Тема обнаружил, что лежит голый на кушетке. Руки и ноги связаны. Зацепившись пятками за край кушетки, он сел. Голова рванула по кругу и его вырвало. От слабости он повалился на бок.
– Облевался, поганец. Головка-то бобо?! – сквозь звон просочился голос Снегурки.
– Ну, что, мусор, прокололся. Засланец, блин. Писец подкрался не заметно, хоть виден был издалека. Самое время, соловушкой запеть, – звуки шилом терзали барабанные перепонки. Тема разлепил веки. Размытый силуэт, маятником, раскачивался из стороны в сторону. Горло от сухости превратилось в пекло Сахары. Напрягшись, он зафиксировал взор. Снегурка, зло скалясь, смотрела в упор. Непослушные голосовые связки выдали:
– Сама мусор. Отравила тварюга! Дай воды!
Девица в миг влепила звонкую оплеуху: