– Да, играю… играл. Моя дочь очень любила играть в шахматы. Мы часто проводили с ней вечера, бывало устраивали целые турниры. Она готовила свой фирменный гоголь-моголь, я всегда поддавался ей, она так радовалась, когда выигрывала.
Лукас смотрел в одну точку, глаза его покраснели, челюсть подрагивала.
– Когда она болела, не могла даже держать в руках фигуры… но все равно доводила каждую партию до конца. Она была замечательной девушкой, очень доброй, искренней.
Он поспешно вытер лицо, и сказал, одаривая меня слабой улыбкой.
– Не хочешь сыграть со стариком пару партий? Скоротаем денёк.
У меня у самой на глазах проступили слезы, и я энергично закивал головой.
– Конечно. Давайте сыграем.
Лукас воспрял духом.
– Тогда я быстро сделаю гоголь-моголь, не обещаю, что будет такой же вкусный, как у моей дочурки, но надеюсь ты останешься довольна. Я скоро приду.
Он, воодушевившись, неестественно быстро, для своей хромоты, вновь пошёл в подсобку.
Через некоторое время, он вернулся, держа в руках два стакана желтоватых напитков с густой пенкой, торжественно вручил один мне, и раскрыл шахматную доску.
______________
Играли мы до самого вечера. Несколько раз приходили клиенты, Лукас был очень вежлив с ними, помогал, все подробно объяснял, показывал.
Играл он очень хорошо, но я все-таки выигрывала довольно часто, так что, у меня закралась мысль – не поддавался ли он мне тоже.
– Шах, – со звоном положила я ферзя на белую клетку.
В этот момент дверь в магазин открылась, и внутрь зашёл янтарный. Он не сразу увидел нас за высоким прилавком. Когда он заметил меня сидящую около Лукаса, вопросительно поднял брови. Увидев, что мы играем в шахматы, лицо его помрачнело, но он ничего не сказал, и пошёл наверх, в комнату.
Лукас каким-то странным взглядом посмотрел ему в след, и подождав пока тот не скрылся за дверью, заговорил:
– Он знал мою дочку. Винсент и Ариана сразу нашли общий язык, даже были чем-то похожи характерами. Тоже частенько играли тут вдвоём. Они помогали друг другу с детьми… Их скрепляла настоящая дружба. Он тяжело воспринял её уход. Моя драгоценная добрая дочурка, я рад и горд, что она ушла не бесследно, она смогла спасти почти пол сотни детских жизней, дать им надежду, на будущее, даже когда болела сама.
– Каких детей?
– Ну, тех, за которыми вы приехали.
Я округлила глаза.
– Ой, дочка, ты не знала?
– Она не знала, – послышался голос сверху. Я моментально обернулась.
Янтарный спускался по лестнице, одетый в чёрную кофту и джинсы. Лицо его было мрачным, он был определённо без настроения.
Лукас виновато отвернулся. А я впарила в него взгляд, безмолвно умоляя получить ответ.