Последняя убитая ничем не отличилась. Она являлась сиротой и по социальной программе была переведена из интерната провинции Пуату – Шаранта. Девушку звали Югетт Паже. Она с самого детства жила в интернате для трудоспособных детей. Югетт никогда не искала своих родителей или других родственников. Она была замкнутым ребенком, редко связывала слова в замысловатые предложения. Ничем не интересовалась и всегда старалась держаться в стороне от своих сверстников.
Я отложила изучаемые мною листы в сторону и потёрла виски. Кофе притуплял голод, и я успела пожалеть, что не захватила с собой из дома ноутбук. Я порылась в сумке, нашла завялившиеся пустые листы и ручку. Пока я сидела в кофейне, я решила переписать заинтересовавшую меня информацию и дома, присоединившись к интернету, досконально изучить полученные сведения, сопоставив их с тем, что я уже знала. Я в строчку занесла имена погибших школьниц, посчитав не вносить в список их родителей. Имена вписала так же, как их убили: Маргерит, Аньес, Мари – Поль и Югетт. Я остановилась, старательно вдумываясь. Потом, решила вновь записать имена жертв, но уже с обозначением родительского статуса: Маргерит – мать; Аньес – отец, гражданская жена; Мари – Поль – бабушка с дедушкой по материнской линии; Югетт – сирота. Но, даже при получившимся раскладе, взаимосвязь между надзирателем и девочками никак не просвечивалась. Я попробовала в третий раз, используя при написании имён название провинций, где жили девочки до переезда в Париж: Маргерит – Франш – Комте; Аньес – Овернь; Мари – Поль – Лангедок; Югетт – Пуату – Шаранта. Я в конце страницы нарисовала приблизительную карту провинций Франции. Всех девочек словно тянуло в Париж. Эта линия тяготения расположилась с запада на восток и при соединении указанных провинций нарисовывалась кривая стрелка, показывающая на провинцию – остров Корсика. Я постучала пальцами по столу, смотря на остров и указывающую на него стрелку. Если верить историческим книгам и моим собственным знаниям, то на острове Корсика, который ныне является территориальной общностью Корсика, имел лишь одну тюрьму, носящую название Сен – Лоран – Де – Марони. Данная тюрьма закрылась в 1946 и более не принимала заключённых в свои крепкие объятия. Я сделала глоток и набрала на телефоне номер Людовика. Людовик ответил мне после пятого гудка, когда я уже собиралась повесить трубку, оставив ему сообщение на автоответчике.
– Я занят.
– Я не отниму у тебя много времени. – Не удержалась я, но, потом поняв, что у Людовика рабочий день в самом разгаре, тут же приступила к главной причине своего звонка. – Ты расспрашивал выживших школьниц на допросе?