– Вспомни убитых девушек. – Я по глазам напарника поняла, что попала в самую точку. – Неужели тебе не хочется разгадать их убийства и найти убийцу?
– Хочется. – Признался Людовик. – Но не такой ценой, Яна.
– Я сотрудник на отстранении. – Добивала я напарника. – Закрыв это убийство, с помощью моего похищения, ты можешь добиться повышения в Могильном Памятнике.
– Все равно это рискованно. – Людовик посмотрел сквозь меня на притихших школьниц, продолжавших сидеть за кофейным столиком. Видимо, Эмма в их группе являлась негласным лидером. – Это опасно.
Я закатила глаза. Людовик Шеннер явно не намеривался уступать мне право выбора моих же действий. Он не понимал, что я не простая двадцатилетняя девушка, сумевшая окончить год в университете. У меня есть свое темное прошлое, которое в данный момент вырывалось наружу. Оно не желало более засиживаться внутри меня, хотя подсознательно я понимала, что выпускать его наружу будет себе дороже.
Задача любого следователя, раскрывающего преступления, докопаться до истины, найти и обезвредить убийцу, предоставив виновника в совершенном ранее преступлении решению суда. Задача журналиста: найти все связующие нити головоломки, стараясь докопаться до истины, а по окончанию решенного ребуса воссоединить все полученные результаты воедино.
Я прикрыла глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Меня уже похищали два раза. Тогда это было незапланированным похищением. Людовику предстояло самому искать меня по разным местам города. Сейчас, похищение можно считать спланированным. Людовику не предстояло искать меня. Ему просто нужно было приехать в назначенное место раньше или за мной, проследив за моими действиями и схватить предполагаемого убийцу. Так почему же он не собирается выполнять этот план в жизнь? Почему мой напарник, которому я научилась доверять, идет на попятую?
– Людовик. – Я открыла глаза и взяла напарника за запястье его свободной руки. Все это время, он держал пистолет, пытаясь глазами следить за всеми находящимися внутри ресторана посетителями. – Доверься мне. Я знаю что делаю.
– Это меня и волнует. – Его голос смягчился.
Однако радоваться своей маленькой победе мне было еще рано. Напарник замолк. Он думал, предаваясь своим пререканиям. Я наблюдала за его движущимися в разные стороны зрачками. Они остановились на мне, посмотрели на съежившуюся от пристального прицела пистолета Эмму, ненароком взглянули на молчаливых школьниц, прошлись по посетителем, старавшимся играть неудачные роли ничего не замечающих вокруг актеров.