– Ну, она же добрая… Хорошо поступила…
– С ней зато не очень… хорошо поступили. Была только тенью любимого, красивым украшением интерьера его дворца, а потом еще и умерла, исполнив роль жертвы. Вот скажи, Коль, ты бы согласился быть всего лишь тенью человека, которого любишь? То есть вроде и быть, но как бы понарошку?
– Как-то не знаю… – Коля опустил глаза, взял ее правую руку и погладил. В районе сгиба локтя он увидел старые следы от уколов, до сих пор не сошедшие, и въевшиеся шрамы на запястье, которые Аня в холодное время прятала в длинные рукава свитера, а летом прикрывала напульсниками. Он перевел взгляд на нее.
– Итак, как насчет побыть тенью любимой? – напомнила ему Аня, приблизив свое лицо к нему. – Я бы… так не вредничала, как сказочный принц…
– Твоей тенью?.. – в предвкушении исполнения желания проговорил Коля, задевая губами ее нежно-розовый ротик.
– И моей жертвой, – хитро улыбнувшись, пояснила она и пылко его поцеловала.
* * *
Ее тонкое белое тело стало его, растворившись в объятиях. И ему казалось, что ни его, ни ее больше нет, есть только что-то единое, не имеющее ни имени, ни пола. А линии, мягкие линии, легкое дыхание и запах моря огненного превратились в вечность здесь и сейчас, затмив все былое и грядущее, плохое и хорошее, безобразно-красивую жизнь. Движение стало сутью, его и ее сутью, их существом, сущностью, сражением и любовью. Диагнозом. Безумием. Неизлечимой болезнью. Мгновенной смертью. Да! Всегда, вечное всегда его страстей и желаний – реальность! Реальность… Реальность ли?.. И что-то оборвалось внутри, полетело в бездну на острые страшные камни. И хоть свободное падение было завораживающе прекрасно, и она все еще была им, а он ей, но, как будто изнемогая от потери священного счастья, он повторял, повторял, повторял как молитву бессвязные слова…
По изгибам запястий
и отпечаткам пальцев
я искал тебя
в этом
Богом забытом
крошечном городке,
что уже давно
не отмечают на карте
мрачных лет
моих снов о тебе
плачет колокол,
и это, к несчастью,
только
блеф вечной осени
на земле
моя участь предельна
и сугубо печальна:
знать, что нет тебя
нет тебя
тебя нет.
Глава 10. Прощай, уныние!
Аня сидела полностью одетая на стуле и держала около уха Колин мобильный телефон. Он спросонья потянулся, улыбаясь ей.
«Да, – ответила кому-то по телефону корреспондентка. – Но… Подожди-подожди, но мы же со всем этим окончательно опоздали… Или нет?.. Нет. А почему? То есть… эм, когда он пойдет-то?.. А-а-а, без спец. выпуска, просто в рамках обычной воскресной сетки… Но для “Политики в реальном времени” все-таки?.. Ага… Хорошо, всё – до связи», – Аня нажала сброс на мобильном.