– Муравьева жила тут еще до момента появления этой деревни! И Ершов выпустил Хопрову, полагаясь, что ее никто не тронет! И что?! Она в реанимации, ее дом спалили! Это девчонка несет смерть и горе всем, кто оказывается рядом с ней!
– Костя мне больше некуда идти.
– Ладно, – сдался парень после некоторых колебаний. – Но только ради тебя. Запомни этот момент.
К полудню у церкви на площадке были выставлены четыре гроба. Собралась вся деревня проводить своих юных односельчан в последний путь. Люди подходили к умершим, клали цветы, целовали руки, лоб. Отходили, образовывая небольшие группы, тихо разговаривали.
– Это учителя, – рассказывал Костик, показывает то на одну кучку людей, то на другую, – это одноклассники, это сослуживцы.
– Египтяне?
– Да.
Но вот гробы подняли, и они поплыли на руках у своих одноклассников. Впереди шли юные девушки в белых одеждах, они кидали на дорогу красивые алые розы. За ними шли музыканты. Тихая, нежная мелодия полная боли и скорби лилась над похоронной процессией.
– Мой сыночек, мой маленький! Мой единственный любимый сын, – заголосила Колпакова.
За ней тут же, более не сдерживая своего горя, завыли остальные матери. Вскоре над всей многотысячной толпой поднялся вой. У Василисы мурашки побежали по коже. Ей никогда не было так жутко и страшно. Только теперь девушка поняла, какое невыносимое горе постигло деревню, какая потеря.
Толпа с воем и стенаниями медленно двигалась черной длинной змеей по улицам деревни. Машины, движущиеся навстречу, заворачивали на обочину и останавливались, ожидая конца похоронной процессии. Редкие любопытные лица выглядывали из-за окон, мимо которых несли гробы юных школьников. Наконец, дошли до кладбища, саркофаги поставили на постаменты. Стали произноситься прощальные речи. После чего под траурную музыку гробы спустили в могилы. И вдруг мать Влада Колпакова, которая стояла совсем близко к Василисе и Костику, стала что-то нечленораздельно бормотать. Девушка, движимая каким-то природным инстинктом, отошла от нее на несколько шагов. Ее примеру последовали окружающие. Бормотание через минуту перешло в истошные, душераздирающие крики. Вдруг она упала на землю, стала биться об нее головой и метаться по сторонам с неимоверной силой. Затем женщина резко встала, как будто кто-то большой и сильный поднял ее за шкирку. Изо рта у нее появилась пена, вся растрепанная, помутневшим глазами Колпакова молча смотрела на толпу. Потом медленно подняла руку и показала на Пантеру.
-Ты! Это ты их убила! Я знаю! – хрипло пролаяла она и рухнула на землю, с треском стукнувшись головой о могильный камень, осталась неподвижной.