Просыпаемся от моросящего дождика, засыпаем под уханье сычей и сов. Тайга вполне соответствовует русскому характеру – суровая, спокойная в сухую погоду, или же взрывная и сумасшедшая в грозу.
– Остановимся и передохнем, нам осталось три километра. Неизвестно, что ожидает возле тайничка, поэтому надоть подкрепиться, а то завсегда обидно помирать на голодный желудок! – улыбается старичок.
За два дня это первые сказанные слова. Вечерами мы собираем дрова, молча ужинаем и тут же проваливаемся во сны. Утром же вскакиваем и, подобно лосям, мчимся дальше.
– Далековато же запрятал, батя! – выдыхает Иваныч. – Не мог поближе сховать?
– Значит, не мог! – отрезает Сидорыч. – И так пришлось с тремя перевертнями миловаться, чтобы отдали, а ты говоришь!
– Хоть миром уговорил? – улыбается Иваныч.
– Ага, успокоились с миром, – задумчиво говорит Сидорыч. – Ладноть, чего соловья побасенками кормить, доставай обед.
Пока Иваныч достает припасы, я спрашиваю ещё раз о моем отце. Нового ничего не услышал, то же самое рассказывали и взрослые берендеи в самолете. Только ещё то, что потом пришлось старому берендею держать оборону от нападающих перевертней.
Они мстили оказавшему приют охотникам. При этом на меня падает такой серьезный взгляд, словно я виноват в случившемся. Со временем перевертни перемещаются из тайги в города, и Сидорыч давно не встречает никого из «вертушек».
Подогретая на костре нежная зайчатина тает на языке, шипящие кусочки сводят с ума ароматными запахами. Несколько найденных сморчков добавляют радости от вкусового фейерверка. Обед легкий, не обременяющий пузо, но дающий силу и скорость.
Быстро приводим землю в порядок, костер скрывается под землей и мхом, косточки ложатся в специально вырытую ямку. О том, что здесь десять минут назад состоялся шикарный обед, напоминает дымка в кронах деревьев, но вскоре и она растаивает.
– Вперед, – командует Сидорыч.
Бежим осторожно, вслушиваясь в каждый лесной вздох. Впереди могла быть засада, поэтому осматриваем каждый сантиметр на предмет опасности. Три километра остаются позади, и мы выскакиваем на небольшую речку.
Сквозь чистую воду, как через жидкое стекло виднеется каменистое дно, стайками скользят рыбьи тела, поблескивают на солнце чешуйки. Неглубокая речка переливается солнечными зайчиками, быстро унося свои воды вдаль.
Рыжая лиса, увидев трех мужчин, порскает огненной молнией в кусты – спугнули с водопоя. Старик смотрит ей вслед, и я заметил, как дергается назад и сжимается правая рука. У знакомого охотника такая же привычка: увидев зверя, автоматически пытается сдернуть ружье с плеча. Пусть даже этого ружья и нет на плече, но привычка остается.