– А что с Федором? – спрашивает Сергей.
– Укусил соседскую девчонку, но все осознал и готов жениться, так что может тебе на воспитание его дети попадут, Натольич. А если раздумает жениться, то я заставлю… Если живым увижу, – Иваныч покачивает кудрявой головой.
– Да уж, никто тогда не думал, что Владимир справится со своей местью и убьет Волчьего Пастыря. И месть ли это была? Мария так и не рассказала, что с ней случилось, и как она оказалась в тайге. Хотелось бы узнать, за что воевали. Может тебе она что рассказывала? – подполковник упирает в меня пронзительный взгляд.
– Нет, ничего не рассказывала. Говорила, что не пришло ещё время. Расскажете, кто такой этот Волчий Пастырь? Что за Зов, по которому отец нашел тетку? Куда мы летим и зачем?
– Ты заметил, что берендеи живут отдельно от других? Такие уж мы эгоисты, живем небольшими семьями, с приходом времени отделяемся друг от друга, но никогда не собираемся в стаи. Мы умеем самоорганизовываться. Вот этого нельзя сказать о перевертнях. Оставшийся без стаи перевертень быстро теряет контроль над собой и сходит с ума, кидается на людей и кусает всех подряд, на таких в основном и охотитесь вы. Перевертни и волки подчиняются одному высшему существу – Волчьему Пастырю. Вроде бы как их правитель и главарь. Именно с ним и столкнулись Мария и Владимир. После возвращения Владимира перевертни поутихли, редкие случаи нападения на людей тут же пресекались охотниками. У Дикой стаи словно вынули стержень, и она распалась на небольшие группки. На Земле воцарился относительный мир, – Иваныч вытирает ладонью вспотевший лоб.
В самолете становится душновато. Солнце нагревает обшивку, я тоже ощущаю испарину под носом.
– А в прошлом году стая вновь активизировалась. Все в недоумении – за двадцать лет тишины и спокойствия слегка расслабились. Перевертни радуются возвращению Пастыря, но этого не может быть. Владимир детально рассказал, как попал старику в лоб, как тот перекинулся в человека и уже не вставал. Правда, не вбивал игла, а улепетывал от примчавшейся стаи… Но он попал из Убийцы Оборотней, а это могучий артефакт… Если бы главный перевертень остался жив, то вряд ли бы ты сейчас сидел с нами и чаек потягивал, – слово перехватывает подполковник.
– И то, правда, по легендам Пастыря убивали, и пока появился новый – миновало не одно столетие. Сейчас же прошло слишком мало времени. Про Зов могу рассказать следующее, ты ощутил его, когда Голубева щелкнули шокером. Тогда мне казалось, что ты сможешь прийти к нам, тем более, что внимание переключилось на следователя. Всего несколько шагов и оказался бы под нашей с Вячеславом защитой. Мы как раз смотрели из кустов на то, как раскладывают бледного следователя на травке. Зов – это мощный мысленный поток, он подобен невидимому канату, тянущему в место, где находится зовущий. Плохо, что Мария не успела научить тебя ни Зову, ни Вызову, – Иваныч огорченно вздыхает.