– Здравствуйте, тётя Маша, – выдохнула усталая Ариана, остановившись перед вертушкой, – пропуск вам показать?
– Я не дура – вижу, что пропуск ты пропить ещё не успела, – оторвалась от газеты пенсионерка и дала знак, что можно пройти, – а совесть и ум, кажется, уже пропила! Алкаши не деньги ведь пропивают, а ум и совесть.
– Теперь-то я понимаю, как вы сохранили трезвенность, – нанесла удар Ариана и, проскочив вертушку, быстро взошла на второй этаж. Ей вслед гремели угрозы сегодня же подать жалобу коменданту, секретарю и ректору МГУ, а на послезавтра вызвать инспекторов.
На втором этаже было двадцать комнат, четыре кухни с четырьмя плитами в каждой и ровно столько же санузлов с очень неудобными душами. В одной комнате с Арианой жила Светка Елисеева – тоже вечновзъерошенная блондинка, только чуть более плотная и высокая, метр семьдесят шесть. Учились они также в одной группе. Света была скрытным человеком, но как-то раз всплыла информация, что она – москвичка, а её папочка – прокурор.
– Как же ты оформилась в общежитие? – удивлённо спросили девочки, – и зачем?
– Да, вот как-то так, – объяснила Света и покраснела. Но к ней продолжили относиться дружески, потому что она была неплохая.
Скрипучий путь по длинному коридору вызвал у Арианы лёгкое беспокойство, так как из комнаты Тани Груздевой и Наташи Шварц звучали одновременно сразу две музыки – "Prodigy" и Шопен. Это означало, что две соседки опять поссорились и изничтожают одна другую. Из туалета вышла Алиска Стрелкина.
– О, Малявка, привет! – сказала она.
– И тебе привет, – ответила Ариана, не останавливаясь.
– Ты спать?
– Да. Всю ночь работала.
– Ну, желаю тебе успеха, – хмыкнула Стрелкина.
Войдя в комнату, Ариана сразу же поняла, что она имела в виду. Света Елисеева, в джинсах лёжа на животе поверх одеяла, читала книгу. А рядом с ней на стуле сидела Настя Молчанова, легкомысленная шатенка из восьмой комнаты. И не просто, гнида, сидела, а, задрав ногу, пилила ногти на ней предметом, в котором взвинченная, измученная Малявка признала собственную свою пилочку для ногтей, взятую из тумбочки. И ещё кое-чем занималась Настя, а именно – не оправдывала свою фамилию. Это было её любимым занятием.
– Лошади для меня – это просто всё! – блеяла она, упорно не замечая, что Света злится, – они меня понимают гораздо лучше, чем люди! Когда я сажусь на лошадь, она всегда подгибает ноги, чтобы мне было удобнее на неё …
– Да ты просто весишь семьдесят килограмм, – не сдержалась Света, перевернув страницу, – тут бы и у слона подогнулись ноги!