Помимо того, что я пишу ей письма, у меня есть люди в Минске, которые периодически сообщают мне, как она, что она делает, чем она дышит, чем занимается, как живет. Я всегда знаю, где она и что с ней. Иногда я психую, когда она пропадает надолго. Но, повторяю, все эти вопросы касаются только меня и ее. Бог поможет. Я в это верю. Если я все правильно делаю, он поможет. А кто может помочь больше Бога? Да никто. Вот на Него у меня и надежда. Поэтому и пишу Насте в каждом письме: «Настя, помни, заруби себе на носу просто, мой дом всегда ждет тебя, любую, уставшую, веселую, грустную, любую. И моя дверь всегда для тебя открыта, на ней нет замков. Надумаешь вернуться, просто возьми билет и ни о чем не думай, откроешь дверь, а обед уже на столе». Странный роман… гениальной девятнадцатилетней поэтессы и 43-летнего мужчины… Как жаль, что она больше не пишет стихов, вот этого мне жаль больше всего. Обыкновенная девушка с длинными рыжими волосами и с удивительно зелеными глазами…
– Михаил! Но все-таки она же не уехала к Виссариону!!! Это же практически победа. Ведь вам же в конечном итоге, если так подумать, – удалось! И вполне возможно, и я даже в этом уверен, что пройдет чуть-чуть времени, и вы опять будете вместе! Она подумает, все осмыслит, осознает, и вы опять будете вместе и счастливы.
– То, что Настя не уехала пока к Виссариону, не означает ничего. Да, не уехала. Но и не вернулась ко мне. Забилась в своем Минске, спит на крыше, рядом с аистами и по ночам смотрит на небо. Бедная девочка, она думает, звезды ответят ей… Я сломал ее отношение к Виссариону, увы, ценой погубленной любви. Она мне как-то написала письмо по электронной почте:
«Я знаю, что в моей комнате ночью нет черных кошек, но я ищу их и нахожу, потому что без них я давно бы с ума сошла от пустоты».
А в другом написала:
«Я чувствую, что я умерла».
– Она. Саша, ведь тоже была ангелом. Я впервые встретил человека абсолютно не умеющего врать, т.е. вообще не умеющего, даже на мелком бытовом уровне. Звонит телефон, я ей говорю "Настя скажи, что меня нет", а она не может, и звала меня к телефону… Она ведь и в правду верила, что Виссарион – это Христос…
–И каким образом, вам удалось всё – таки сломать эту зомбированную веру? Ведь это же ужасно сложно, почти не возможно.
– Почти так же, как и сектанты работают. По такому типу, как и они вербуют адептов. Ведь у них в этом деле есть очень сильная эмоциональная составляющая. Они давят на эмоции человека. И Настю я развел с Виссарионом в основном именно на этих эмоциях. Понимал, конечно, что эмоции утихнут и она более критически будет относиться к моей истории, будет думать. Но ведь Виссарион не впрямую Матрену Забелину убил, поэтому, когда разговаривали тогда ночью, я все время подчеркивал, чтобы у нее в мозгу это засело, что Гитлер ведь тоже не впрямую 2/3 белорусов убил в войну, и еще сколько миллионов человек по всему миру. Кстати, в связи как раз с эмоциями и мышлением и в самой секте очень много строится. На эмоциях и архаике. Поэтому так много там символизма всякого или проще говоря, идолопоклонничества, и такой упор на секс, как одну из самых архаичных, то есть древних функций подсознания.