– И каким же образом вам это стало известно, Михаил? – недоуменно спросил я.
– Мне рассказывал это один из высокопоставленных чиновников МВД в Минусинске, лично рассказывал. Меня же тогда повязали в Минусинске, я там, в этом Городе Солнца, после истории с Матреной пострелял маленько от злости и бессилия. Единственно что Виссариона на месте не оказалось. Эту сволочь кто-то предупредил. Разогнал там его охрану парой выстрелов по прожекторам. Это их угомонило, они быстро сообразили, что если я погасил пару прожекторов с 300 метров, по выстрелу на каждый, то соревноваться со мной в стрельбе им не стоит. Может, и хорошо, конечно, что сообразили, потому как, открой они пальбу, я не знаю, что бы там было.
У меня тогда, после этой нелепой смерти маленькой девочки из-за этого урода Виссариона, было полное ощущение, что меня какая-то мразь обратно на войну закинула. Те же скалы, то же чувство загнанного зверя на открытой местности. Я привычно проскользил оптикой по поселку, как скользил когда-то по скалам впереди колонны, справа налево, чуть ниже слева направо. И уже отмечал для себя: эти двое в балахонах длинных ближе всего, но к стрельбе не готовы, машут руками, этих на потом, этот на снегу лежит тихо, этого в первую очередь. Я и прожектора погасил для стрельбы уже, ночь-то в тайге светлая от снега, на снегу хорошо видно. Ну, видно, Бог меня уберег от бойни этой. Вот после этой стрельбы меня в местные органы и проводили. Прямо к этому высокопоставленному генералу. Вот он мне и рассказал про Виссариона, пока мы с ним беседовали.
Так вот рассказывал он мне и смотрел на меня, оценивал, придурок я или нет. Я рассказал ему всю историю, а он взял и отпустил меня, хороший оказался мужик, старый уже, на груди планки с орденами, ещё с Отечественной. Так вот он мне сказал ещё, чтобы не связывался я. Что гэбешниками от этого Торопа за версту несет.
Это потом я узнал, что Тороп исчез из Минусинска почти на полтора года после того как его из ментовки уволили. Его не уволили, этот генерал мне рассказал: пришла телега передать его личное дело в местное управление КГБ. И все эти полтора года он учился в школе кагэбэшной, но, конечно же, документов, подтверждающих это, нет, только личный рассказ. И не случайно он вышел на Плешкина, этого сумасшедшего с летающими тарелками. И что интересно, ведь никто не может до сих пор найти ни одного документа по уголовному делу, возбужденному тогда против него. А дело-то было серьезное.
Задержали женщину, изнасиловали, покалечили, да так, что она в дурке оказалась, об этом знает весь город. И все концы в воду, ни единого документального упоминания об этом эпизоде жизни Виссариона нет. Все знают, что это он сделал. Но дела нет. А его тогда хотели уволить по статье за пьянку, ну замять немного дело, но отправляют вдруг в комитет его дело. Поскольку он сам был необразован, а в окружении его не было людей, могущих в пять минут объяснить, чем раннее христианство отличается от нынешнего православия, остается одно – ему объяснили это. Я даже уверен, что не просто ему это объяснили, это за него объяснили. И за него же и написали все якобы его труды.