Первым, ровно через семь минут после доведения ему о случившемся, явился Бунько, как уже известно, проживающий в непосредственной близости от вверенного ему полицейского отделения, как и обычно, собранный по полной выкладке, словно и не ложился или же спал, вовсе не раздеваясь. Для него вид подобного трупа также был уже не в диковинку, и он смог справиться со своими внутренними эмоциями, никак не выдавая их окружающим.
– Так, – начал он сразу же с нелицеприятных, обижающих утверждений, – докатились: трупы нам убийцы привозят уже прямо к отделу. И чем, простите, вы все здесь тогда занимаетесь, если позволяете преступникам так над вами безжалостно насмехаться?
Сильная усталость, пережитые за ночь волнения и сопутствующее им непременное раздражение к этому времени уже полностью овладели внутренним состоянием сыщицы, и она уже была не готова спокойно терпеть издевательства, пусть даже и исходящие от непосредственного начальника. Наверное, поэтому она и ответила несколько грубо:
– Ночь была очень насыщенной, а все, что случилось, отраженно в моем подробнейшем рапорте, и если вы его, Евгений Захарович, прочитаете, то все оттуда узнаете.
– Ты что, «подруга боевая», белены, что ли, объелась – забыла с кем разговариваешь? – не ожидая, что обычно спокойная сотрудница вдруг покажет ему свои острые «зубки», нисколько этого не скрывая, вполне очевидно возмутился грозный начальник. – Совсем, «…твою мать», испортилась; да я тебя, дурочка, вмиг уволю, причем вчерашним числом!..
– Да за ради Бога! – резко вскрикнула отважная девушка, презрительно сморщив прекраснейшее лицо. – А кто Вам преступников будет ловить – сами? – ах, что-то я не вижу очередь перед «воротами». Ага, Вы, наверное, на пенсию свалите, а там и трава не расти?
– Ты что это как «раскудахталась»?.. – посмотрел Бунько на молодую сотрудницу ошалелыми от неожиданности глазами, явно не привыкший, чтобы ему кто-то осмелился до такой степени воспротивиться.
– Товарищ подполковник!.. – еще пуще прежнего возмутилась «развоевавшаяся» сыщица от подобного, крайне неприятного ей сравнения. – Я Вам не какая-нибудь там курица, и, по правде сказать, мне надоело перед Вашей милостью пресмыкаться! Давайте уже с Вами договоримся о взаимном уважении вообще и в частности о дальнейшей совместной работе, а именно: либо мы идем вперед как союзники, либо – будь что будет! – станем прощаться; я, в принципе, еще достаточно молодая, хотя и имею уже достаточно внушительный послужной список, так что, уверена, без должности я не останусь, тем более что меня уже звали в Министерство, в Москву, и, кстати, это предложение пока еще в силе – я хоть завтра могу отсюда свалить к «чертям», на «хрен» собачьим, и до сих пор этого не сделала только потому, что душа просто-напросто болит за родную местность.