– «Блин», а я-то думала… – чуть не рассмеялась великолепная сыщица такому не вполне обычному предложению, не доверявшая никаким мистическим практикам и полагавшаяся исключительно на холодный и трезвый расчет, – давай уже «покопайся в моих мозгах» – я на это готова; только не понимаю: чего ты там сможет найти?
– Тогда, раз мы друг друга поняли, – столичная красотка встала со своего места и, доставая из сумочки маленький, блестящий, металлический шарик, подвешенный на тонкую ниточку, вышла на свободное место, расположенное как раз напротив дверного проема, – переставь стул ко мне поближе и я, пожалуй, начну.
– Да без проблем, – беззастенчиво улыбнулась Анастасия и, забирая с собой стул, приблизилась вместе с ним к Шуваёвой и, специально повернувшись к ней спиной, спокойно присела, – что ты там мне приготовила – начинай.
Помотав головой из стороны в сторону, словно бы выражая подобным образом свое недовольство, московская специалистка в области психологии обошла так называемую пациентку кругом и остановилась прямо перед ней, глядя своими бездонными синими глазками в ее бескрайние голубые глаза. В конце концов, пришла пора действовать: начиная медленно раскачивать шарик, Белла приготовилась проводить процедуру погружения человека во временное состояние, характеризующееся резкой фокусировкой внимания и высокой подверженностью внушению:
– Раз, два, три – глазки свои сомкни; четыре, пять, шесть – мысли уходят, сопротивляться не сметь; семь, восемь, девять – ты начинаешь грезить; десять – все, пришла пора засыпать.
Как бы не старалась Юлиева мысленно воспрепятствовать оказанному на ее разум воздействию, в профессионализме девушки-психолога также сомневаться не приходилось, и она совершенно непринужденно погрузила другую специалистку, но только в несколько другой области, в полностью подвластное ей состояние. Бунько, наблюдая за всем этим процессом, сам того не замечая, открыл от удивления рот и сидел теперь, молча созерцая представившуюся его взору картину, где одна неподражаемая красавица взяла под полный контроль сознание у другой. Словно разогреваясь и готовясь к основной части процесса, Анабель энергично потерла руки, встряхнула белокурыми волосами, поводила ладонями над темно-русыми волосами своей подопечной и, уже полностью готовая, начала «вытаскивать» наружу сокрытую в самых глубинах мозга, говоря простыми словами, неучтенную информацию.
– Расскажи нам, милая Настя, – начала Шуваёва допытываться, что скрывается в подсознании введенной в транс девушки, растягивая свои слова и придавая загадочных, каких-то даже мистических интонаций, от чего у сидящего неподалеку Евгения Захаровича забегали по спине многотысячные мурашки, – что тебя беспокоит и какие мысли роятся в твоей голове, не имея способности вырваться на свободу?