– Нет, Владимир Сергеевич, – подтвердил Игорь. – Её судили в Красногорске, присяжные признали её невиновной.
– Почему снова отправляем запрос?
– Верховный суд отменил оправдательный приговор. Дело возвращено на доследование. На вызовы в прокуратуру она не являлась. В офисе следователю сообщили, что обвиняемая за границей. Это заставило его обратиться к нам.
– Что ты знаешь об этом деле?
– Так, кое-что, – неопределенно ответил Игорь.
– Почему оно тебя заинтересовало?
– Дело напрямую связано с самоубийством Сергея Старостина.
Сибирцев нахмурился.
– Я же сказал тебе, что эта тема закрыта.
– Для вас закрыта. Для меня не закрыта. Сергей был моим другом.
Игорь был готов к тому, что Сибирцев наорёт на него и выставит из кабинета, но он лишь провёл обеими руками по стальному ёжику волос, тяжело откинулся в кресле и приказал:
– Докладывай. Со всеми подробностями.
Слушая, Сибирцев всё больше мрачнел. Когда доклад подошел к концу, долго молчал, как бы с недоумением покачивая тяжелой головой. Наконец, сказал:
– Поразительно. Сразу поверить в то, что она невиновна? И ведь не мальчик, опытный человек. Почему?
«Потому что он её любил», – хотел сказать Игорь, но промолчал. Сибирцев ответил сам:
– Я тебе скажу почему. Плоды демократии – вот почему. Доигрались в свободу слова, твою мать. Если каждый день слышишь, что все воруют, везде коррупция, суды куплены, как молодежь будет смотреть на жизнь? Во что она будет верить?
– Но ведь воруют, – осторожно заметил Игорь. – И коррупция, говорят, есть.
– Я ворую? Нет. Ты воруешь? Нет. Значит, не все. Я говорил его отцу, когда он был еще не в полном маразме. Что ты делаешь, Николай Степанович? Ты же уродуешь психологию сына. Твоё оголтелое критиканство убивает в нём веру в жизнь. Скажу больше – в Россию. Она переживает не лучшие времена, а других не будет, если так и дальше пойдёт.
– Вы знаете его отца?
– Я дружил с ним двадцать лет. Сейчас я бы ему сказал: это ты убил своего сына!
Он снова надолго угрюмо замолчал, потом подвинул к себе бумаги и размашисто расписался. Игорь уточнил:
– Красный угол?
– Какой же ещё? Добавь: «Ургент» – «Срочно». Мы не очень многое можем сделать, но что можем, сделаем. Отправь немедленно. Свободен.
Через час документы ушли в Лион, в тот же день в информационном вестнике «Разыскиваются Интерполом» появилось новое имя: «Ирина Керженцева, гражданка России, 28 лет, обвиняется в убийстве». В ста семидесяти девяти национальных бюро ордер был помечен значком «Красный угол» и отметкой «Urgent».
Одно дело было сделано. Но что делать дальше, ни Панкратов, ни Игорь Касаев не имели ни малейшего представления.