Тень в аду (Мелконян) - страница 4

Потом я понял, в чем причина — они просто не знают, представляешь себе? Не знают, кто утащил урну.

Вот почему я тебе говорил о неопознанном страхе: приходит некто без имени и морды и уволакивает урну.

Среди бела дня. Догоняй его, если тебе заняться больше нечем. А этот наш мир так разбух, что стоит чему-нибудь чуть-чуть сдвинуться, как…

Постепенно я пришел в себя. Сначала думал сбегать домой и в последний раз взглянуть на своих ребят, но какая польза? Только растревожу их. Раз урны нет и я ничего не могу поделать, есть ли смысл? Поэтому и пришел сюда. Поговорил со своим страхом, все ему объяснил и он меня понял. У моего страха нет лица, но есть разум. Он очень логичен и глубоко принципиален, я давно его знаю.

Потом я вошел, сел у окна и стал ждать.

К вечеру завыли сирены. Какой ужас, боже мой!

Все разбежались, стали сновать туда-сюда, как крысы, в жалких попытках скрыть свою гнусную физиономию, вонючую кучу костей, мяса и плазмы. Только я был спокоен, потому что знал — от этого не уйти. Это все равно найдет тебя повсюду, не сегодня, так завтра, как лейкемия, или спустя годы проявится в уродливых лицах твоих детей. Я интеллигентный человек и разбираюсь в таких вещах — от этого никуда не спрячешься.

Раздался вой самолетов и земля как будто задрожала от мощного гула реактивных сопел, стекла зазвенели, двери прогнулись, стараясь защитить неприкосновенность жилья. И тогда эти несчастные пали на колени, молитвенно воздев руки горе, к летящим крестам господним. И вдруг блеск, ослепительный блеск солнца, поцеловавшего землю. Меня ошеломил этот огненный фейерверк и ослепила волна света, но я знал, что это только начало, что через одну-две секунды грядет горячее цунами, что все рушит и испепеляет, сравнивая с горизонтом наши несчастные и жалкие доказательства разумности…

Сейчас я двумерный. Если бы кто-нибудь уцелел в этом мире, то назвал бы меня рисунком на стене. Рисунком, оставшемся после ядерного взрыва. Но нет никого, абсолютно никого. В десятках милей вокруг нет ни одной живой души, а я вот сижу и жду, когда же мне принесут рюмочку.