Марь Ванна тоже заинтересовано подплыла и зависла рядом. Яша наугад нажал клавишу. Выехала панель с тюбиком. Это был прозрачный 100 мл тюбик, заполненный коричневой жидкостью. Яша надломил носик и осторожно поднес ко рту. Этот запах он не перепутал бы ни с чем. Жидкость обожгла горло и горячей волной устремилась в желудок, оставляя после себя благородное послевкусие и букет ароматов. Это был первоклассный виски, уж в чем в чем, а в этом Яша знал толк.
– Ммм … то, что сейчас нужно – он вмиг опустошил один тюбик и потянулся за вторым – интересно, какие тут запасы? – заинтересовано спросил он сам себя.
Марь Ванна решила попытать счастья с другой клавишей, и ей досталась отличная пшеничная водка. Ее вполне устроил такой расклад, и она решила не отставать от Яши.
Через пару часов они оба находились в парке. Марь Ванна, находясь в изрядном подпитии, полулежала в позе нимфы на широкой скамье возле журчащего ручейка. Рядом с ней, ближе к воде сидел на земле полупьяный Яков. «Интересно, а дурь тут тоже имеется? Если да, то наверняка такая же качественная, как и бухло… » – мечтательно думал он.
–Эх, Яшка, в каждой ситуации, даже в такой безнадежной как наша, нужно уметь видеть приятные моменты – философствовала Марь Ванна, призывно откинувшись навзничь и свесив одну ногу.
Это был уже не первый ее «заход» на попытку склонить красавца к интиму. Но увы, она бы его не заинтересовала и в «мирное время», а сейчас, в состоянии стресса, только вызывала раздражение. Уставшая от непонимания Яши, Марь Ванна встала и, покачиваясь, двинулась к нему. Яша успел повернуть голову и откатиться, и Марь Ванна, целившаяся в него сложенными в трубочку губами, плюхнулась лицом в клумбу. В следующий момент, она пьяная и разъяренная что-то кричала ему о вынужденном одиночестве и мужском внимании. Он спокойно встал, отряхнулся и, глядя на нее осоловевшими глазами, сказал: «Вы себя когда в последний раз в зеркале видели?». С ее стороны последовала новая волна истерики, но Яша даже не обернулся. Двери люка бесшумно закрылись за ним. Пьяные слезы текли ручьями, Дана не успевала их слизывать. Оскорбленное женское достоинство взывало к справедливости. Держась за скобы-поручни на переборках, она медленно двигалась в сторону своей каюты. «Вот, проснусь, завтра и убью его… » – успокаивала она сама себя. Ночь она провела беспокойно, ей снился предательски сбежавший после долгих лет брака, муж Николай. Он сидел совершенно голый на широком диване. На коленях у него располагались такие же голые, как и он, молоденькие девицы, и хихикали, глядя на нее. А ее Николай, поглаживая грудь одной из них, улыбался ей с издевательским прищуром.