Яков, так и не нашедший среди товарищей по несчастью хоть кого-то, кто понимал бы его сложную неоднозначную натуру, в итоге оказался в аутсайдерах. «Толстуха» видела в нем только резвого жеребца, Каримыч его тихо бесил манерой высказываться и вешать ярлыки на все, что видели его глаза, и о чем он и понятия не имел. А еще Каримыч напоминал Якову вице- президента головной компании, с которым они пересекались раз в месяц на крупных заседаниях. Борис Львович, солидный, в летах, вовремя, еще в начале 90-х удачно вписавшийся в изменившуюся экономическую конъектуру, благодаря сохранившимся партийным связям, занимал высокий пост в компании. Кресло под ним стояло надежно, словно бы на века. Получивший экономическое образование еще в 70-х годах, довольно средний управленец и еще более слабый специалист в части понимания процессов нефтедобычи и нефтепереработки, он, тем не менее, принимал активное участие во всех заседаниях, и как докладчик и как участник дискуссий. Слава богу, его бумажная деятельность имела мало отношения к реальному положению дел в компании, а его мнение имело минимальное влияние на принятие тех или иных ответственных решений. Этакий «свадебный генерал», которого все терпели, из-за покровительства высокого патрона, с кем их объединяло общее партийное прошлое. Так вот, этот Борис Львович, решил, что может, как старший по возрасту и по занимаемой должности, указывать Якову на некоторые его профессиональные огрехи, которые случаются у всех в их повседневной работе. «Я хотя бы работаю, а ты чем занимаешься, старый ты болван?», думал Яша, но, помня о его неприкосновенности, горячо благодарил Бориса Львовича, за то, что вовремя заметил и направил младшего товарища по правильному пути. И теперь тут, на корабле нашелся такой же «учитель», который учил всех и вся тому, о чем и понятия не имел.
С Зауром у Якова тоже были сложности. Он его откровенно сторонился и старался общаться с ним по минимуму. Заур наметанным взглядом быстро распознал в Якове гея, и в силу привычек, глубоко вошедших в него еще со времен первой отсидки, начал демонстрировать по отношению к Якову превосходство и презрение, как к представителю низшей касты. Яков, был слишком умен, для того, чтобы объяснить «уголовнику» насколько искажено его представление о мире людей вне зоны. Зона вырастила и воспитала его таким, и теперь ничто не могло заставить Заура изменить свои взгляды. Яков все это осознавал и пока спокойно сносил такое отношение, понимая, что терпения его хватит ненадолго. Он был моложе, сильнее, на голову выше и тяжелее, при желании, он мог бы быстро и популярно объяснить Зауру, насколько тот не прав по отношению к нему. Но решил не доводить пока до крайности и занять позицию стороннего наблюдателя. Вот приблизительная такая обстановка царила в команде на четвертой неделе путешествия в неведомое.