– Кушать хочет – предположила Алиса.
Словно в ответ на ее замечание, все уловили визуальный сигнал в виде панели с едой, на которой три клавиши мерцали разными цветами. Это было что-то новенькое, картинку друг другу они передавали, находясь в телепатических мирах, а в обычных каналах связи обменивались только словами.
Яков встал, подошел к панели и выбрал для старика по его картинке куриный паштет, картофельное пюре и банан. Вскоре все это лежало перед ним на краю стола. Старик медленно наклонил голову, словно, благодаря Якова, забрал свои три тюбика, не глядя на стол и не промахнувшись. Коляска так же тихо отъехала от них, и остановилась за соседним столиком. Старичок с причмокиванием поедал свой завтрак. Через несколько минут Яков по такой же схеме подал ему стакан с водой.
– Подозреваю, что старикан умеет нечто большее, чем просто телепатия – замети Заур.
А еще через минуту они уже могли убедиться в этом сами. Коляска снова подъехала к их столу, старик безошибочно взял Якова за руку, и через мгновение все, сидящие за столом уже стояли посреди небольшой поляны, окруженной плотным тропически лесом. Их быстро обступили темнокожие аборигены, единственным предметом одежды на них была ткань на бедрах. Молодые воины, мужчины, женщины с младенцами на руках, старики, подростки и маленькие дети. Дикари смотрели на них со спокойствием и дружелюбием, словно гости из цивилизации бывают у них каждый день. У всех взрослых в той или иной мере были татуировки и шрамы, головы мужчин были гладко выбриты, носы, как и у старика, украшали длинные толстые иглы, похожие на шипы дикобраза. Словно по команде, дикари расступились, и Яков с остальными заметили два больших строения с высокими соломенными крышами. Два главных дома окружали с десяток лачуг поменьше. Очевидно, это была деревня дикарей, откуда родом был старик. Один из мужчин поманил за собой группу Якова, он привел их в один из больших домов. В начале, после залитой ярким солнечным светом поляны, они ничего не могли разглядеть в полутьме дома. Наконец, когда их глаза привыкли к темноте, они заметили, что с поперечных балок под крутой крышей гроздьями свисают какие-то белые, мохнатые растения. В доме остро пахло костром и соломой. Никто из дикарей не последовал за ними в этот странный дом. Их провожатый почтительно остался сторожить у узкого, низкого входа. Чуть погодя, они разглядели крохотную человеческую фигурку у дальней стены. Все это очень напоминало сакральное место, где дикари в течение многих лет хранили мумифицированные останки своих предков и передавали их, как реликвию, из поколения в поколение. Но нет, человек в углу пошевелился, и, подойдя поближе, они увидели, что на циновке облокотившись о некое подобие подушки, закрыв глаза, сидел их старик. На полу, вокруг него лежали разные по форме и размеру предметы, очень напоминающие амулеты или что-то подобное. Чуть подальше дымилась плошка с какой-то едой. Старик по-прежнему, перебирал четки, словно католический монах, а его тонкие губы не останавливались ни на минуту в своем немом шепоте. Все в изумлении осматривались в незнакомой обстановке внутри дома, которую могли увидеть разве что в документальных фильмах о жизни последних диких племен на земле. Внезапно, словно по велению кого-то, их внимание было снова привлечено к сидящему старику. Он перестал шептать, губы его замерли, в следующее мгновение он открыл свои глаза, оглядел окруживших его людей более, чем зрячим, пронзительным взглядом. Потом открыл свой рот, с мелькнувшим внутри единственным передним зубом, и произнес: