Что ж, ему предстоит ещё долго копаться в моём поведении.
В тренировочном зале стояла тишина. Когда я вышел из раздевалки, дети выстроились в шеренгу у двери, вытянулись, как солдаты. Самый смелый из них шагнул вперёд и протянул руку.
В глазах мальчишки читалось неподдельное восхищение.
– Мистер Ринг, – обратился он ко мне, – вы не могли бы расписаться на моей руке?
И как только он это сказал, меня вдруг пронзило: а ведь я даже не знал, как подписывал бумаги Теодор Ринг, не имел понятия, какой у него почерк. Он вполне мог быть даже левшой.
Вот чёрт.
Чезаро внимательно наблюдал, как я отреагирую на просьбу прилипчивого пацана. Я наклонился к нему и крепко пожал протянутую руку.
– В следующий раз подойди. Тороплюсь.
Парнишка расплылся в счастливой улыбке.
– О-о… кру-у-уто… – выдохнул он, вцепившись клещом в мою ладонь, потом обернулся на одноклассников, не переставая лыбиться. – Слышали, да?..
Я выдернул руку из цепких пальцев парня и поспешил удалиться.
В это время неустанный секретарь Чезаро снова что-то пометил у себя в тетради.
***
В кабинете директора меня ждал неприятный сюрприз.
Кроме представителей Суда и Ли Сильвер, там ждал ещё и государственный обвинитель. Тот самый, что присутствовал в резиденции Орриванов и был готов констатировать смерть Теодора Ринга от рук адептов Ронстада.
Помнится, он очень не хотел признавать моё кодо.
Полноватый мужчина предстал всё в той же чёрной длинной мантии, всё с той же небольшой проплешиной на затылке, с теми же светло-рыжими волосами и с тем же скользящим нетвёрдым взглядом: его глаза находились в постоянном движении, осматривали, выискивали, изучали, уходили от прямого зрительного контакта.
Ничего хорошего от подобного государственного обвинителя ждать не приходилось.
С порога он объявил, что я опасен, и должен под конвоем отправиться в тюрьму до Суда, что мне лучше не сопротивляться и согласиться на любые условия, для моего же блага…
Я даже ответить ничего не успел, как начался спор.
Сильвер – а она была явно на взводе – громко возразила и напомнила всем о моей ученической неприкосновенности. Потом своё не слишком веское слово вставил секретарь Чезаро, демонстрируя тетрадь и обращаясь к обвинителю:
– Мистер Криббо, за те полчаса, что я наблюдаю за мистером Рингом, он не проявил никаких негативных… – начал было он, но обвинитель его перебил.
– Вы не видели мистера Ринга в деле, уважаемый секретарь Чезаро, а я видел. И могу утверждать с полной уверенностью: этот человек опасен, его необходимо изолировать. Он буквально растерзал агента Зиварда, порезал его на части!