Когда молодая женщина переехала в графский замок, она не забыла захватить и свою кобылу, которую ещё перед свадьбой назвала Ласточкой. С разрешения графа баронесса держала её в графской конюшне, выплачивая некоторую сумму за содержание лошади.
Аня, волнуясь, медленно подошла к стойлу. Ласточка, почуяв её шаги и запах повернулась и поглядела на неё своим светло-карим глазом. Аня улыбнулась ей, негромко позвала:
– Ласточка, ты меня узнаёшь? – потом протянула руку и медленно погладила по светлой морде. Ласточка понюхала её руку, всхрапнула и потянулась к карману на платье. Аня вытащила из кармана заготовленную морковку и протянула лошади. Шершавые губы коснулись Аниной ладони, забирая лакомство. Светло-карий глаз опять внимательно поглядел на хозяйку. Аня осторожно стала гладить лошадь по шее и провела рукой по светлым волосам гривы. Кобыла обнюхала её лицо, фыркнула и переступила ногами.
С каждой минутой у Ани крепла уверенность, что Ласточка её признала и увидела в ней ту самую основную личность, распавшуюся на два отражения в разных мирах и по сути лошади всё равно какое именно отражение пришло сегодня к ней в конюшню. Это наполняло Аню восторгом. Молодая баронесса щедро поделилась с ней своей жизнью и подарила Ласточку.
Аня не была одета для длительной конной прогулки, всего лишь повседневные блузка, юбка и туфли, не было шарфа, обычно надеваемого на голову чтобы закрыть и укрепить причёску. Однако немножко прогуляться верхом очень хотелось, поэтому она вывела лошадь из конюшни и попросила Дила, сына главного конюшего, весёлого шестнадцатилетнего кудрявого паренька с лукавой улыбкой и пушистыми ресницами, работавшего неподалёку, оседлать Ласточку дамским седлом. Аня помнила, что у баронессы и сына главного конюшего были замечательные дружеские отношения, несмотря на то, что он был простолюдин, а она аристократка. Они познакомились ещё много лет назад, когда Дил, тогда ещё десятилетний мальчик, только начал помогать отцу в конюшне. Их объединила любовь к лошадям. То, что ему сейчас было шестнадцать, а ей почти тридцать не мешало дружбе, а наоборот помогало, потому что переводило их отношения из плоскости мужчина – женщина в область младший брат и старшая сестра. Когда Аника была свободна и хотела прогуляться верхом, то просила себе в сопровождающие Дила и главный конюший шёл ей навстречу. Иногда она ездила с парнишкой недалеко на реку, где он чистил и мыл графских лошадей, а она, помыв и почистив Ласточку, помогала ему, и это был их секрет, потому что не следует госпоже помощнице самого графа заниматься грязной работой. На прогулках они болтали о всякой всячине, брызгались и хохотали, купая в речке лошадей. Она учила его грамоте, рисуя буквы на песчаном берегу, а он рассказывал ей о лошадях и их повадках. С Дилом Аника чувствовала себя свободной быть кем пожелает: и старшей взрослой сестрой, и семнадцатилетней девчонкой, у которой всё впереди. Эта существовавшая только на время прогулок свобода ей очень нравилась. Это была отдушина, которая помогала Анике жить. В этот короткий период не существовало ни душного этикета, ни угнетающей её любви к графу, ни прошлого, ни будущего. Были просто прогулки, ветер в лицо, стук копыт, её красавица Ласточка и никаких других забот.