– Они – моя семья, – сказала женщина, – мой муж умер, детей у меня не было. Кларисса опекает меня, она добра ко мне, а об Оливии я заботилась буквально с ее рождения. Да, мистер Генри Харрис, мы близки. Идем ниже. Я, право, не знаю, что здесь можно найти…
Они спустились на сырой пол, и Виктория осветила фонарем огромную подвальную комнату. Она выглядела абсолютно спокойной, однако у Генри поджилки принялись вибрировать, а зубы отбивать чечетку то ли от сырости, то ли от страха. Стены были выложены потемневшим камнем, похоже, что таким же, каким дом был обложен и снаружи. Когда фонарь светил в одну сторону подвала, остальная была сокрыта в кромешной темноте, отчего у Генри разыгралось воображение. «Что я здесь делаю? – неожиданно для самого себя подумал он. – Не в подвале, нет. Что я делаю в этом доме среди этого проклятого леса? Сейчас сидел бы с Итаном и пил пиво. Стоп. Но я же не пью пиво! Уже несколько месяцев, как не пью. Благодаря Оливии… Оливия… Интересно, она бывала в этом подвале?».
Запахло сигаретами.
– Вы чувствуете? – спросил Генри у Виктории. – Дым от сигарет… но откуда?
Виктория молчала. Она медленно двигалась вперед, освещая вещи, составленные в подвале. Картины… Генри видел множество деревянных коробок, в которых, он знал наверняка, хранились картины. Но эта сырость…
Это отвлекло его на мгновение, однако запах от сигаретного дыма, который он почувствовал минутой раньше, никуда не улетучился.
– Вот, что это? – закричал он. – Сюда света, еще раз, пожалуйста.
У одной из стен на каменном полу лежало несколько окурков. Виктория и Генри подошли к ним, он присел рядом. Виктория по-прежнему молчала. В конце концов, это же он хотел осмотреть подвал, а не она.
– Здесь кто-то был, – тихо сказа Генри, – но… очень давно. Эти окурки пролежали здесь, видимо, не один год…
Окурки выцвели, набухли от сырости, бумага раскисла.
– Чьи они могут быть?
– Задай этот вопрос Клариссе, я всего лишь горничная, – ответила Виктория.
«А только что говорила, что они – одна семья», – подумал Генри.
– Но ведь был запах… – прошептал он. – Свежий запах сигаретного дыма.
– Идем наверх, – равнодушно ответила Виктория, – ясно же видно, что здесь – никого.
Генри выбросил окурок обратно, встал и поплелся за Викторией к винтовой лестнице. Его не покидало жуткое чувство, что за ними кто-то следит. Пару раз он обернулся, но это ему не помогло разглядеть тех, кто смотрел ему вслед.
Было слишком темно. К тому же от света лампы блеском обычно отражаются зрачки глаз, но, если глазницы давно пустые, то значит, что и отражаться нечему.