Сергеев обеспокоенно потряс меня за рукав.
– Джем, ты в порядке? Что с тобой?
Я вцепился взглядом в его невыразительное лицо и, едва владея собой, выдавил.
– Антон, я очень плохо себя чувствую… Мне нужно передохнуть…
Он участливо спросил:
– Может, тебе врач нужен?
– Нет, нет, не беспокойся, мне просто необходимо спокойно посидеть в тишине.
Сергеев предложил:
– Может, давай я тебя в камеру отправлю? А Кольцова придет, тогда и продолжим?
Я кивнул:
– Да, наверное, так будет лучше.
Он не мог удержаться, чтобы не добавить:
– И хорошенько подумай над тем, что я тебе сказал.
Сергеев по телефону связался с дежурным и попросил прислать конвой. Положив трубку, он внимательно посмотрел на меня– видимо, где-то внутри его не отставляло подозрение, что я попросту разыгрываю спектакль.
– Кстати, на вот, сигареты возьми, я попрошу, чтобы у тебя их не забрали.
Но тут открылась дверь и в кабинет вошел Михалыч, а следом за ним– Кольцова. Михалыч удивленно развел руками.
– Бывает же так– звонил Анне Михайловне, не дозвонился. А потом ее на лестнице встретил, она, оказывается, по другому делу уже целый час здесь находится.
Сергеев спросил:
– А со свидетелями связался?
– Да, отправили Власова их собирать. Он взял машину, думаю, меньше чем за час обернется.
Кольцова подошла ко мне и улыбнулась.
– Здравствуй, Джем.– Но тут же улыбка пропала и она озабоченно спросила:– Что-то на тебе лица нет, тебя что, били?
Следователь и оперативник аж вскинулись, но Кольцова не обратила на них внимания, пристально разглядывая мое лицо.
Мы с ней были знакомы уже несколько лет, хотя виделись нечасто, раз в два-три месяца. Начало нашему знакомству положил очень неприятный для Анны Михайловны инцидент, когда трое подвыпивших люмпенов пытались ее ограбить в слабоосвещенном дворе собственного дома. По счастливому стечению обстоятельств, именно в тот вечер я заехал именно в тот двор в поисках тихого местечка, дабы спокойно выкурить косячок, и оказался свидетелем этого происшествия. До сих пор я не могу понять, что побудило меня вступиться за женщину. Сам не отличаясь кристальной честностью, я признавал и за другими право всеми доступными способами добывать деньги. Но эта сцена показалась мне уж больно отвратительной, и я на время забыл о своем правиле не вмешиваться в чужие дела. Тогда я еще постоянно возил с собой «тэтэшку», которая, естественно, произвела на грабителей соответствующее впечатление. Понятно, что Анна Михайловна была очень благодарна своему спасителю, и у нас установились очень хорошие отношения. Кольцовой было около сорока пяти лет, жила она одна после смерти мужа, бывшего прокурором и всегда с удовольствием принимала мои приглашения поужинать во «Фрегате». На мой взгляд она была очень грамотным специалистом в юриспруденции и достаточно эрудированной женщиной, чтобы не быть скучной. Мне нравилось общаться с ней, для меня она была человеком из другого мира, о котором я имел весьма и весьма смутное представление. Чем ее привлекало общение со мной, я не знал, но мы действительно были рады нашим редким встречам. И уж, конечно, я и предположить не мог, что мне придется когда-либо пользоваться профессиональными услугами адвоката Кольцовой. Хотя она буквально после первой встречи предупредила, что если возникнет необходимость, то обращаться сразу к ней. В городской коллегии адвокатов Анна Михайловна считалась в тройке сильнейших, и я был наслышан о ее профессионализме.