Я помотал головой, как бы уворачиваясь от его слов.
– Антон, Антон, я не собираюсь помогать тебе фабриковать обвинение против меня. Я не верю в то, что ты хочешь установить мою невиновность. В противном случае тебе придется меня выпускать, а два трупа зависнут в воздухе, и ты должен будешь искать настоящего убийцу, а это гораздо труднее. Так что, скорее всего, ты не обо мне заботишься, а о себе. Если в суде обвинение рассыплется, то брак-то твой будет. Не знаю, конечно, накажут тебя за это или нет, мне ваши порядки неизвестны, но уж во всяком случае не поощрят, это точно. Да, я понимаю, что окажись на моем месте какой-нибудь другой бедолага, из него уже давно бы вышибли признание и дело с концом. Поэтому я благодарен тебе, что со мной ты так не поступаешь. Поверь, я это не забуду. Но все разговоры «по душам» у нас с тобой будут только за дверями этого учреждения, на нейтральной территории. Свою позицию я достаточно ясно обозначил?
Он скривил губы.
– Вполне. Да все я понимаю, старик. Я уже и сам не рад, что связался с этим делом. Ну да ничего не поделаешь. Ладно, на сегодня все, мне уже пора бежать.
Он позвал конвоира, и меня отвели обратно в камеру. В этот раз она показалась мне даже уютной– тихое и спокойное убежище, защищавшее меня от совершенно непонятных событий. В принципе я даже не стал пытаться искать им объяснения, а просто повалился на тюфяк и долго лежал с закрытыми глазами, наблюдая за хаотичным потоком ярких образов, выплывавших из черной пещеры подсознания. Потом, чувствуя, что уже основательно продрог, я завернулся в одеяло, скорчившись наподобие эмбриона. Все тело болело и ныло, но по-крайней мере не было навязчивой идеи раздобыть кайф. Я смирился с тем, что взять его негде, и решил просто терпеть. Кто знает, может, это действительно мой шанс вырваться и стать свободным от дьявольской страсти? Я знал– Ангел прав, и от этой правоты мне было не по себе. Конечно, надо будет все обязательно обдумать, но сейчас на это нет сил. Я просто хочу отключиться от всего, забыть про боль, забыть про страсть, забыть про себя. Я просто хочу заглянуть в свою душу.
***
Старенький «фордик» неопределенного линялого цвета, порыкивая прогоревшим глушителем, не спеша катил в плотном потоке машин, двигавшихся в сторону новых микрорайонов. Продукт цивилизации далеких восьмидесятых, он практически уже не существовал ни для равнодушно бредущих пешеходов, ни для целеустремленных водителей, превратившись лишь в тусклый свет фар и габаритных огней в моросящей серой мгле да порой коротко вспыхивая красными стоп-сигналами. Ритмично постукивали «дворники», как бы нехотя разгребая капельки воды на ветровом стекле, обезображенном отвратительной паутиной трещин с правой стороны. Нудно поскрипывал дешевый пластик, и сиротливо болтались обрывки проводов в черном квадрате, где когда-то была магнитола. И отвратительный запах– смешанный запах сырости, старого трансмиссионного масла, переполненных пепельниц и прокуренной обшивки пропитывал все нутро этого автомобиля– призрака.