– Я это вот к чему: тебе там скучно было?
Барфи молчал секунд десять, а может и все пятнадцать, прежде чем ответил.
– Ну, вообще-то нет. Разве что под конец.
– Из всех полутора тысяч лет тебе только под конец стало скучно? Чем же ты там занимался все это время, раз не было скучно?
– Мужик, – на этот раз ответил Бони, не отрываясь от телефона, – мы ведь эфирные Сущие. У нас нет эмоций, а потому и понятий таких нет, как для материальных Сущих. Мы состоим даже не из других частиц, а другого вида энергии. Так что отстань уже.
– И все же ему стало скучно под конец. Почему же, раз вы эфирные?
Барфи пожал плечами:
– Я не знаю. Просто в один момент лампа перевела меня в материальное Сущее, и эмоции появились. Видимо почуяла мое скорое освобождение.
– Ага, значит, когда вы материальные существующее, то эмоции вы испытываете, – не унимался Джон. – Так вот скажи, Барф, как долго ты там просидел в образе человека?
– Сто пятьдесят три года, четыре месяца, семнадцать дней…
– И тебе было скучно. И как же ты с этим боролся?
– Ну как все борются? Читал книги, трахал иллюзорных баб, занимался спортом, изучал физику материального Сущего. Короче, всякая фигня, какой страдают люди. Когда появился Интернет…
– Что? – теперь вперед подался Эдвард. – У тебя в лампе был Интернет?
– Ну да.
– В сказочной лампе был настоящий Интернет?
– Да, был настоящий Интернет.
– Не иллюзорный?
– Нет, настоящий, подключенный к настоящему вай-фаю.
– Какой бред, – Эд откинулся на спинку сидения и стал смотреть в окно. Домов по обеим сторонам стало заметно больше.
– А как ты провел в лампу Интернет? – спросил Джон. Было видно, что он почти не верит в эту историю.
– Когда-нибудь слышал о Видовом Плюрализме Сущего? Так вот, лампа – это иллюзорная клетка, построенная в виде эфира, а на самом деле материальна в Сущем. Короче, она существует в вашем мире и подвержена тем же законам физики. Внутри нее ничего нет, а значит может быть создано что угодно. Лампа ведь без мозгов, она выполняет все желания внутри нее. Вот я и попросил у нее комп с вай-фаем достаточной мощности, чтобы поймать ближайшую точку доступа. Потом скучать не приходилось.
– Ага, так подсел там, что до сих пор постоянно торчит перед монитором, – пробурчал Бони.
– А ты чего спрашивал-то? – Барфи поглядел на него в зеркало заднего вида.
– Да так, просто на ум пришло – Джон тоже откинулся на спинку кресла.
Марид кивнул, но ничего не сказал. На сей раз молчание продлилось до штаба Управления.
Машина остановилась у огромного здания, выкрашенного в цвет недозрелого апельсина. Восемь этажей и больше двадцати окон в длину. Фасад отделан в классическом стиле восемнадцатого века, первые два этажа выложены каменной плиткой. И на самом верху, прямо над центральным входом, – огромные часы с циферблатом, которые бьют каждые три, шесть, девять и двенадцать часов. Должны бить. Определенно должны, не то образ монументального дома Управления был бы не полным. Эдвард машинально покрутил печатку на левом мизинце.