– ПОДЪЁМ!!! ТРЕВОГА!!! На Приказ тайных дел большая банда разбойников напала!!!
Не поняв пока ещё смысл криков перепуганных опричников, но услышав знакомую команду "тревога", дружинники подскакивали со своих кроватей и принялись в быстром темпе одеваться.
В суете относительную способность мыслить сохранил лишь полковник дружины, выскочивший в одном ночном костюме из своей отдельной комнаты:
– Отставить суету!
Мельтешение дружинников тут же прекратилось. Выучка и дисциплина этих бойцов не снилась опричным и тем более стрелецким сотням. Полковник подошёл к опричникам, положив руки на пояс:
– Так, господа… Повторите, что вы там сказали про бандитов?
Опричники, перебивая друг друга, пересказали историю раненого коллеги. Полковник всё спокойно выслушал и заржал:
– Ребятки, дураки вы! Развёл вас, как вы выразились, ваш "коллега". Чтоб вы знали, на будущее, слушайте сюда. Если кто и сможет перебить линию воздушной почты, а там стенка трубы там, на минуточку, толщиной в палец, то система разгерметизируется, и все узнают об этом, и мы в том числе.
– Что нам сейчас делать? – спросил один из опричников.
– Я думаю, что бежать со всех ног обратно на пост и по пути молиться, чтоб ничего не украли. Вы хоть его имя-то спросили? Ну, хоть какое-то оправдание будет… – Он печально развёл руки в стороны. – Я искренне вам сочувствую, но в душе радуюсь, что таких "уникумов" в моей дружине нет.
Глава 3. Гость с того света
Максим Фиалковский, благодаря своей фамилии получивший среди опричников прозвище "Фиалка" неожиданно проснулся от какого-то странного и одновременно пугающего звука. Как будто кто-то скребёт металлом по стеклу. Звук крайне неприятный и противный, хотя практически любой шум, разбудивший ночью, будет нереально злить. Этот шум особенно раздражает… Представьте, как будто острый нож ложиться своим тончайшим лезвием на гладкое стекло, надавливает на него со всей силы так, чтобы не проломить его… и словно по сигналу начинает свою движение вниз, производя неописуемые звуки, на которые так остро реагирует человеческое ухо, в прямой смысле этого слова, пытаясь свернуться в трубочку…
Время на настенных часах, как Максим не пытался, рассмотреть не сумел. Циферблат скрывала густая тьма. Он вдруг вспомнил про удобные электронные часы из современной России, которые хорошо видно ночью. Судя по темноте, наверное, часа два-три ночи. Молодой опричник посмотрел направо. Любовь Смолина мирно посапывала во сне, лёжа на левом боку, её звук не смог разбудить. Лицо умиротворённое, спокойное.
Опять раздался скрежет, откуда-то из коридора. Максим решил пойти на кухню, попить водички, заодно проверить шум. Он хорошо помнил, как только переселился сюда из простого номера на постоялом дворе, Люба попросила вывести мышей, которые завелись на кухне, прикормленные богатыми запасами съестного. Он искренне удивлялся своей странной системой этических взглядов, как можно каждый день подписывать приказы о проведение допросов в жёсткой форме, приводящихся в катакомбах Приказа, после чего спокойно спать, угрызения совести не мучают, а несчастных мышек только выловил и переселил в парк неподалёку, гуманист, блин. Максим скидывал это на различие человека и животного – человек обладает сознанием и способен разумно оценить и понять, за что с ним будет работать дознаватель. Животные, дурачки, а так же люди под воздействием алкоголя или дурманов не понимают суть совершаемых с ними действий. Вменяемый человек прекрасно понимает, скажи он всё, его тут же отпустят в камеру и прекратят допрос. Мыши же не понимают, что им сыплют яд или ставят мышеловки.