Я снова была вымотана до предела, и согнувшись на коленях, тяжело дышала, но на этот раз Марфа не стала питать меня силой и лечить. Повернувшись к ней, я на миг ужаснулась. За сегодня она постарела ещё лет на двадцать, волосы потускнели и свалявшимися колтунами свисали вокруг сухого, полного глубоких морщин лица. Она осунулась и казалось, скинула за раз килограмм двадцать, старенькое полотняное платье висело на ней, словно на вешалке.
– Пошли – худой рукой она потянула меня обратно к дому, в её хватке не было той силы, что день назад, сейчас казалось, что меня касается что-то невообразимо хрупкое. Тонкие, словно хворостиночки, пальцы держали цепко за руку, но я боялась сделать лишнее движение, чтобы не сломать их.
Никита сидел за столом, скрупулёзно изучая записи Марфы. Он подскочил, увидев, как мы входим, он нахмурился, увидев, как сильно изменилась Марфа за сегодня, но ничего не сказал. Шаркающей походкой она прошла и рухнула на диван, тяжело ложась.
– Времени совсем не осталось – пролепетала она – вы уйдёте сегодня.
– Но Митька приедет только утром. – возмутился Никита.
– Вы уйдёте сегодня – более твёрдо повторила она.
– Ночь на дворе, вокруг непроглядный лес, до деревни несколько километров – попробовала переубедить я её.
– Духи леса помогут, если сможешь призвать – требовательно отрезала она, посмотрев мне в глаза.
И от этого пристального взгляда практически слепых глаз я поёжилась, и всё поняла без слов. Чернильное пятно на её груди расползлось практически по всему телу, укутав её в непроглядный тёмный кокон, оставив лишь эти глаза. Она умирает, осталось совсем немного и до утра она просто не протянет. А умирать, когда в доме посторонние, она не хотела.
– Мы уходим. – заключила я, направившись в комнату, чтобы упаковать вещи и книги.
Собрались мы быстро, также быстро доели вчерашний ужин, даже не разогрев и прихватив собой съестного, необходимого мне для призыва духов, горячо попрощались с ведьмой, и оставив её в покое наедине с самой собой, покинули дом.
Идти в темноте было сложно, и фонарик в руках Никиты мало помогал. Мы то и дело попеременно спотыкались о корни и кусты, несколько раз наступив в лужу, которая до сих пор не просохла после грозы. Мы шли как можно дальше от дома ведьмы, я подгоняла его, стремясь уйти как можно глубже в лес. Когда ведьма умирает, всё, к чему была привязана её сила, погибает вместе с ней, а энергетическая отдача такая сильная, что может ненароком зацепить. А я ещё и не доверяла Марфе. Она с лёгкостью могла включить и меня в своё предсмертное проклятие. В том, что оно будет произнесено, я не сомневалась ни на секунду.