Семь ударов (Завалина) - страница 120

Какая чушь! Что он мелет? Я не чувствовала ничего, только маленькую карту памяти во внутреннем кармане куртки. Боже, Костя, надеюсь, у тебя все получилось…

Тут в руке Миши появился нож. Он аккуратно достал его из-под кожаной куртки и погладил лезвие. Оно тускло блеснуло, а я попятилась. Миша встал и шагнул ко мне.

– Реален твой мир или нет, но единственное, что я знаю – только здесь я могу насытиться, – заявил он. – Каждый раз убивать одного и того же человека в той картине… это… как бы сказать тебе человеческим языком… это как замкнутый круг. Каждый раз одно и то же. Неосознанно оживляя меня, художник не думал обо мне ни капли. А я как человек. А как иначе? Меня рисовал человек. И мне скучно. Все время эта пустыня, этот человек, которого нужно убить по приказу господина… как все это надоедает!

– Н-но… кто ты? – заикаясь, спросила я. Лишь бы отсрочить! Пусть он подождет немного!

– Я же сказал, – Миша снова улыбнулся, очень тепло и дружелюбно. – Я – образ. Образ, оживленный намерением. Мой создатель был… не очень хорошим человеком, если мерить твоими мерками. Он мечтал о силе, способной исполнить его желания, но у него был лишь талант, отточенный годами практики. Но мечты имеют свойство сбываться. И вот он я перед тобой во плоти.

– И сколько ты сидел в той картине? – спросила я. Миша не подходил, и мне стало немного спокойнее. Еще чуточку! Совсем крохотную капельку времени! Я не знала, что меня догонят так быстро…

– Не знаю, – Миша пожал плечами, крутанул нож. – Смотря чем мерить. Но вот что я тебе скажу – мне это до жути надоело. Создавая меня, художник вложил в меня частичку себя. Ему тоже много что и много кто надоедал. Иногда я думаю, что я – и есть он, что в общем-то, не такой уж и абсурд.

– Почему?

– Да ты сама подумай, пустая голова! – фыркнул Миша. – Зачем люди рисуют, пишут, занимаются всей этой ерундой? Чтобы стать бессмертными! Пока жива картина, жив и художник. Как-то так… Настя вот меня сразу поняла!

Но я понимала. Немного. Но не старалась – не это было моей целью. Главное – пусть говорит, пусть тянет время, а там… Костя обещал, что все будет хорошо…

– А вот и вы!

Я подняла взгляд и увидела, как между байком и стеной протискивается Настя. У меня упало сердце. Слишком рано, слишком! Неужели Костя никак не остановил ее? Неужели она уехала, не встретив его? А вдруг она что-то сделала ему?..

27 сентября. 40 минут до последнего убийства

Настя встала рядом с Мишей, по-хозяйски положила руку на его плечо и окинула меня оценивающим взглядом. Ее волосы были распущены и завивались от влажного воздуха. Тушь размазалась, и взгляд стал нечетким, каким-то размытым. Как же она изменилась за такое короткое время – и дело не только в этой неряшливости, которую Настя себе обычно не позволяла. Во взгляде? В осанке? Может, в движениях?