Фортуна было начал банковать, но, налив первую стопку, остановился.
— Стоп, а шоколадка? Забыл? — сурово обратился он к Мысину.
— Нет. — Сержант выудил из кармана небольшую шоколадку.
— Благоверной? — с улыбкой спросил Фортуну Паша Зудов.
— А как же! Традиция.
Фортуна неизменно покупал своей жене шоколад перед каждой пьянкой. Когда благоверная открывала дверь и видела перед собой мужа со стеклянными глазами и шоколадкой в руке, сразу понимала, что произошло, и со вздохами помогала тяжеловесу преодолеть трудные пять метров до родного дивана. Это не было личным изобретением капитана, его отец точно так же приходил после получки с пакетиком липких советских карамелек. Воспринималось это, видимо, как знак внимания.
Через час в кабинете стало шумно, накурено, все разбились на группки.
Участковые спорили о чем-то своем, Колодников и Астафьев слушали монолог Зудова.
Колодников и его товарищи никого не боялись. Все знали, что после долгожданной получки вряд ли кто-нибудь надумает нагрянуть с проверкой.
— …А в нем веса больше тонны. По размерам как раз с полкабинета. Так они что сделали: подъехали на тракторе, открутили болты и сдернули движок. Дотащили его до гаражей и кувалдой раздолбали. Меди там оказалось с гулькин хрен, а завод встал. Теперь чтобы такой же купить, надо выложить двадцать пять тысяч.
Колодников недовольно крякнул:
— Будь моя воля, я бы совсем все эти пункты приема закрыл и запретил вывоз металла из города и… из страны.
— А что наркоманам делать? Они тогда просто убивать будут за любую мелочь, лишь бы ширнуться, — сказал Астафьев.
— Да, это тоже верно, — согласился Зудов. Машинально, по въевшийся в кровь привычке, он все время сжимал в руках резиновое кольцо ручного эспандера. — Слушай, так ты не знаешь, кто тебя Мамону заложил? — спросил он Колодникова.
— Да кто угодно, какая разница. Мы с этим ковром на глазах у всех возились.
— Раз он угрожать взялся, значит, это дело серьезное и касается лично его, — предположил Паша.
— Ты думаешь? — спросил Андрей, принимая из рук Фортуны очередную рюмку.
Смачно выпив и закусив, спросил:
— А чем же мы могли его прищемить? Что мы такого особенного знаем об этом? Только то, что и остальные. Никаких тайн.
— Знаем то, что еще год назад Мамонов запретил Мазурову заниматься Антошей и его братками, — вспомнил Астафьев.
— Да, было такое. И, мне кажется, у них могут быть какие-то деловые отношения. Предположим, Мамон мог урвать дом, квартиру, но, чтобы построить такую дачу, нужно иметь постоянный доход, — размышлял Колодников.
— К тому же сына своего пристроил в милицейскую школу, — продолжил Зудов.