— Что это ты так на него? Вроде первый друган?
— Был друган, да весь вышел. Я этого пидора в свое время прикрыл, он ведь полсрока на зоне Машкой работал. А я его в долю взял, первым корешом записал.
Колодников просто балдел от обилия поступающей информации. До него доходили слухи, что в зоне Гуся опустили, вроде бы за карточный долг, но все это было неточно, на уровне «кто-то говорил».
Аркадий снова разлил текилу, они молча выпили, поклевали закуску.
— Чем же он тебя так обидел, что ты со мной мосты наводишь?
Антоша было вскинулся, даже желваки заходили на скулах, но быстро остыл.
— Ты это правильно понял. Обидел, и сильно обидел. Я ему все передал, в Кривове оборвал все ниточки, все теперь у него: братва, связи! А этот козел знаешь, что мне на днях сказал? Давай, говорит, отступного за то, что без базара уходишь. Ты понял?
— А что ты хотел? — Колодников недобро прищурился. — Помнишь, когда я тебя пытался за Василька прижать, ты мне свою философию толкал? Дескать, жизнь — это тот же спорт, кто сильнее, тот и победитель, он и наверху и имеет больше. А теперь ты толкуешь об обидах. Смешно, Аркадий Ильич. Вот захотел ты уйти в сторону, и что? Теперь наехали на тебя. И к кому ты пришел? К нам, к ментам поганым, прибежал. Я прав?
Антоша молчал, только сжал на столе свои пудовые кулачищи. И Колодников решил, что с нравоучениями пора заканчивать.
— Ну хорошо, с отступными Гусь действительно борщанул, — согласился он. — Но вы же с ним в одной упряжке сколько лет.
Аркадий снова торопливо разлил по рюмкам текилу.
— Я и говорю, — с жаром начал объяснять он. — Ты, говорю, не борзей, а то я тебе шею сверну! А он только хи-хи давит, попробуй, говорит. Без парней я его теперь не достану, а самому на мокруху идти что-то не в кайф. Знает, сука, что мне теперь садиться не с руки, сяду лет на десять, а что за это время с сыном будет? Попадется такой дружок, как Гусь, и хана парню. Могут на иглу подсадить.
А я этих наркошей не переношу.
— Вот ты как заговорил! А кто в город первый героин привез? Твоя ведь работа. Скажешь, нет?
Антоша опять поморщился.
— Гера — это кайф для толстых, у кого мошна тугая. Вся остальная плотва к цыганам бегает, за ханкой.
— Ну хорошо, так что тебе от меня-то надо?
— Ты ведь сейчас дело с той девкой крутишь, значит, непременно на хвост Гусю наступишь. То, что там его сынок повязан, — точно, но кроме того, там еще и ваш Мамон его прикрывает.
— А он-то с какого бока?
— Он же с Гусем в доле. Через Мамона гера поступает в город.
Колодников тряхнул головой, не веря своим ушам. Он чувствовал, как алкоголь мгновенно улетучивается из организма и мысли становятся ясными и четкими. Все, что он услышал, можно было назвать самой большой удачей оперативника в этой жизни. За крохи подобной информации он в свое время бился, как мог, но безрезультатно. Тогда он был «мент поганый». А теперь ему преподносят все на блюдечке с голубой каемочкой. Значит, сильно Антошу заело.