Из диспетчерской вышки по лестнице спустился помощник Леонова, протянул Александре папки с личными делами летчиков. Зачем они ей сейчас? На ветру будет стоять изучать характеристики и послужные списки?!
Она раздраженно кивнула на Ли:
— Передайте ему!
Летчики, уже зрелые, даже в годах, приближались, хмурясь и не скрывая озлобления. Конечно, усиленное внимание контрразведки кому понравится?! И все же, кому-то из этих профи срочно понадобились большущие деньги. Зарплата и довольствие у пилотов и без того отличнейшие, значит, речь идет о действительно больших деньгах. А иначе зачем эта рискованная затея с угоном? Тут ведь на карту судьба ставится! Все-таки предательство — это одно из самых страшных преступлений, и к таким «героям» снисхождения не бывает. Шпиона могут простить, помиловать, а с предателем разговор короткий. Стоит такой риск тех привилегий, на которые надеется угонщик? Угнанный самолет вернут. Конечно, после того, как основательно распотрошат и высмотрят все секреты. А перебежчика навсегда упрячут в каком-нибудь тихом живописном местечке в сытости и покое. Чем не удачная пенсия, после стольких лет трудов и лишений? Мысли, конечно, циничные, но без них не обойтись при нынешнем раскладе… И все-таки, неужели мало бабла? Или тут другое? Может, нелюбовь к соотечественникам или глубокое разочарование в российском образе жизни? А тот, заокеанский, значит, лучше образ жизни? Можно подумать! Как везде, разные люди. Но жизнь-то в любом случае более жесткая, а закон джунглей, где человек человеку волк? Н-да…
На крыльцо диспетчерской вышки вышел генерал, решительно кивнул на выстроившиеся внизу экипажи.
— Андреева, кто будет заменен на вашего летчика?
Александра решительно повернулась к генералу, задрав голову, прокричала снизу вверх:
— Это безумие, товарищ генерал!
— Что такое? — Генерал изобразил наигранное непонимание.
Александре стало ясно, что ее намеренно принуждают принять судьбоносное решение.
Она выдержала паузу и строго произнесла:
— Риск чересчур велик, и никакие политические расклады не…
— Не понимаю вас! — оборвал генерал строгим басом.
Но Александра настойчиво возразила:
— Нельзя проводить полеты! Нельзя! Никто не имеет права давать добро на вылет в подобных обстоятельствах! Я сама буду звонить руководству, и сама буду нести персональную ответственность!
— То есть вы срываете летные испытания?!
— Да. Отменяю! До детального выяснения всех обстоятельств!
— Я не могу на это пойти!
— Тем не менее. Прямо сейчас буду звонить руководству!
Генерал, обернувшись к своему оппоненту, который тоже вышел на крыльцо, не ясно чему радуясь, забрал у него большой бумажный конверт из коричневой бумаги, запаянный сургучными печатями. Не меняя сурового выражения, протянул Александре, властно велел: