— А почему не проедешь? — удивился Астафьев.
— Овраги там. Мостов нет, так что только конным по-пешему, — и он руками изобразил, будто ведет велосипед.
— А на Россоши тоже грибное место? — продолжал расспрашивать Юрий, прожевав очередной гриб, плотный, по вкусу похожий на свинушку.
— Конечно, одно из самых лучших! Там белый гриб, подберезовик.
— А сейчас они там есть?
— Да, самая пора. А рядом с лугами дубы и березняк. Для грибов самая благодать. Нигде может быть и не быть, а там есть, обязательно. Почва такая.
Астафьев немного подумал, за это время Козлов налил себе стакан портвейна и не спеша со смаком выпил, сморщился, тряхнул седой головой.
— Ах, хорошо! «Семьдесят второй» — вечная память почившего в бозе социализма. Может, все-таки налью, а? — предложил он Астафьеву.
— Нет-нет, я на службе, — в который уже раз отказался лейтенант, цепляя на вилку разлапистый груздь. — Скажите, а вот как вам, например, трудно доехать до Россоши на велосипеде? Тяжело?
— Ну, сейчас я туда не езжу, года два как там машины дорогу хорошую наездили, пока доедешь на велосипеде, там уже все выбрано. Не имеет смысла.
Грибы поутру надо собирать. А раньше так бы поехал, почему нет. Ездил и дальше.
На Леньковку, например.
— А по дороге где-нибудь еще набрали бы грибов?
— Да, конечно! Там вокруг дороги как раз самые грибные места. На заливных лугах колхозники пасут коров, а где навоз, там и шампиньоны. Так что пару килограммов луговых шампиньонов я бы обязательно набрал. У них, в отличие от лесных, низ шляпки белый. Красивые!
— А кто у нас в городе еще так основательно увлекается грибами?
— В смысле? — не понял Козлов.
— Ну, вот так же, как вы, с велосипедом и каждый день?
Козлов снова задумался.
— Да есть люди, немного, человек десять. Сейчас трудно стало, машин слишком много развелось, и все в луга прут. А эти балбесы еще что делают, приезжают и ставят машину как раз на грибницу. Несколько моих самых любимым мест так сгубили. А насчет грибников…
Закончить он не успел. В прихожей щелкнул замок, и в тихую квартиру ворвался звонкий гомон детских голосов.
— Деда, деда!
— О, внуки приехали, — засмеялся Козлов и, поднявшись, шагнул вперед.
Через секунду его едва не сбили с ног два абсолютно одинаковых пацана лет десяти. А за ними в двери небольшой кухни заглядывали жена и дочь грибника.
— Ну, дед, как ты тут без нас? Опять портвейн глушишь? — спросила пожилая, грузная женщина. Астафьев после этой фразы почувствовал себя сообщником преступления и начал прощаться. Через головы родственников к нему обратился хозяин дома: