– Безобразие! – не выдержал один из репортеров. – Мы проехали столько километров, а он прячется! Немыслимо!
– Может, его нет дома? – резонно предположил чуть полноватый чиновник, перебирая большими пальцами сцепленных на животе рук.
– Нет, он должен быть дома! Просто обязан! – ответил репортер.
Почему именно «обязан», я, правда, не совсем понял: то ли репортер хотел сказать, что еще слишком рано, и хозяин спит, то ли намекал, что в деревне просто некуда пойти, и потому все сидят в своих домах, сдыхая от скуки. А может, он имел в виду свою персону, которую Степан просто не мог, не имел права игнорировать в силу ее непревзойденности и величия. Ведь сам знаменитый репортер Не-Знам-Каковский прибыл по его душу, а тут такая нелепость приключилась!
И вдруг дверь отворилась. Произошло это настолько внезапно, что несколько прибывших вздрогнули, один уронил микрофон, другой едва не упустил камеру, но быстро сориентировался и припал к ее глазку, а тот, что звонил в дверь, сбежал вниз с крыльца. Последнего, вероятнее всего, напугала внушительная фигура Степана, возникшая на пороге дома. Во дворе воцарилась тишина. Похоже, Степану удалось внести сумятицу в стройную, отлаженную тактику работы телевизионщиков.
– Что здесь происходит? – спросил Степан, крайне недовольный столпотворением. Его острый взгляд чуть прищуренных глаз скакал с одного лица на другое, будто хлестал их.
– Грм-м, – откашлялся чиновник, прекратив играть пальцами, и убрал руки за спину. – Добрый день.
– А он действительно добрый? – усомнился Степан.
– Ну-у…
– Вот видите, даже вы неуверены в этом. И все-таки я так и не получил ответа на поставленный вопрос.
– Понимаете, – с некоторой заминкой продолжил чиновник, – от вас поступило заявление…
– Давайте начнем с другого: кто вы?
– Я-то? Я представитель областного Минобра. Фильчиков Василий Гаврилович.
– Очень рад. Даже польщен подобным вниманием, – кивнул Степан, привалившись плечом к дверному косяку. – Продолжайте.
– От вас поступило заявление насчет…
– Поступило, – вновь не дал ему договорить Степан. – Но я не совсем понимаю, что здесь делают все эти люди?
– Как? Репортеры освещают события и…
– Разве произошло нечто великое или сногсшибательное? – вздернул брови Степан. – Или наоборот – отвратительное и гадкое? Обычное заявление отправлено на рассмотрение в Министерство Образования.
– Вы не понимаете… – чиновник все пытался перехватить инициативу в разговоре, но она от него ускользала, словно склизкая, верткая рыба.
– И понимать не хочу, – махнул рукой Степан. – Была подана обычная заявка с предложением пересмотреть систему образования. Не более того. Я могу понять ваш интерес, но что здесь делать телевизионщикам? И прошу не снимать меня без моего разрешения! – указал он пальцем на одного уж слишком нахального оператора, попытавшегося взобраться на крыльцо. – Прошу уважать мою частную территорию и частную жизнь.