– Мудрейший Шарифбек ошибается, – покачал головой ходжа. – Во-первых, Зариф еще жив. А во-вторых, это вовсе не завещание, а дарственная.
– Ну и что же? Оформление дарственной тоже стоит денег! Или ты думал, я буду работать бесплатно?
– Нет, я честный человек, и потому готов оплатить причитающееся вам.
– Ты готов и не откажешься потом от своих слов? – прищурил левый глаз кази.
– Не откажусь.
– Так и быть! – кази спешно, но со знанием дела произвел необходимое, придав бумаге силу, и помахал ею.
– Плати четверть!
– Четверть? Вы ошиблись, о кази.
– Никакой ошибки нет! Сумма слишком велика, и потому оформление ее требует внесения соответствующей случаю оплаты.
– Ай-яй-яй, кази. Я понимаю, что радость за бедняков затмила ваш разум, и вы позабыли истинные расценки, но вашей беде очень просто помочь. Саид, подай-ка мне во-он ту черную книгу.
– Что ты себе позволяешь?! – вскричал кази, но не успел он двинуться с места, как Саид уже передал книгу ходже. – Это моя книга, мой дом. Это я кази!
– Не утруждайте себя, о мудрый кази, – остановил его ходжа, листая книгу. – Мы сами посмотрим. Итак, при оформлении дарственной, кази надлежит взять: если сумма невелика – медную монету; если велика – динар.
Ходжа закрыл книгу, вернул ее Саиду, а сам порылся в кармане и извлек один динар. Повертев его в пальцах перед носом Шарифбека, он сунул динар ему в ладонь и вытянул из другой свою дарственную.
– Вот, получите! Ваше вознаграждение, справедливейший кази. Благодарю, и всего вам хорошего.
Ошарашенный кази долго смотрел на динар, потом как-то весь обмяк. Монета выпала из его ладони, гремя, покатилась по полу и замерла у ног Саида, но тот даже не наклонился, чтобы поднять ее. В следующий миг кази сорвался с места и на четвереньках бросился к ходже.
– Отдай мои деньги, укушу!
Ходжа едва успел увернуться, как крепкие зубы кази клацнули возле его ноги. Кази развернулся и, продолжая стоять на четвереньках, обвел собравшихся в доме людей недобрым взглядом.
– Покусаю, всех покусаю! – предупредил он.
– Совсем озверел, шакал паршивый, – покачал головой Икрам.
– Сам шакал! – огрызнулся кази. – Я пес! Покусаю.
– Да-а, – только и сказал ходжа. – Был у вас судья хитрой лисой, а стал бешеной собакой. Идемте, друзья, пока он не исполнил того, что обещает.
Ходжа быстро вытолкал всех за двери и закрыл их, просунув в железные ручки, сделанные в виде широких колец, прислоненные к стене грабли. Шарифбек скребся в двери с той стороны, скулил, створки ходили ходуном, но выбраться кази не мог.
А когда люди отошли от дома, из его окон вдруг раздался душераздирающий визг и крики слуги: